Кесарево свечение
Шрифт:
СЛАВА. Полно было звезд в ту ночь.
КАКАША. Я смотрела на них из-под тебя всю ночь и пыталась узнать созвездия.
СЛАВА. А я их видел под тобой, в качающейся воде. Узнал там Сатурн, а за ним качались Стожары.
КАКАША.
СЛАВА. Все было бы иначе, если бы тогда уже прибыл Овал.
ОБА. Слава Овалу!
КАКАША. На следующий день, едва проспавшись, я прискакала в «Спартак», но тебя там уже не было, а ребята-гребцы мне сказали: твоего парня утром большевики арестовали.
СЛАВА. И Пенелопа пустилась в Одиссею.
КАКАША. А Одиссей ждал, как Пенелопа, только в тюрьме. А я, идиотка…
ОБА. Слава Господу нашему и демиургу Овалу! Спасибо за то, что мы снова встретились и не расстались!
Целуются, прижимаются друг к другу, замирают и погружаются в темноту.
Ночь. Спокойствие. Тихий гул африканского ветра. Медлительно проколобасили через сцену Петух и Попугай. В руках у них проплыли портреты дряхлых стариков, Мстислава Игоревича и Натальи Ардальоновны. Прихрамывая, со стаканом своего виски прошествовал Дом, чем-то похожий в этом своем обличье на Максима Горького, Фридриха Ницше или еще какого-нибудь писателя прошлого.
Пьеса завершается ранним утром
ДОМ. Слава, вставай! Наташенька, просыпайся! Доброе утро! Температура двадцать по Цельсию, семьдесят один по Фаренгейту. Турецкие войска отброшены к болгарской границе. Жертв нет. Все ваши показатели настолько нормальны, что их нет нужды сообщать. Жить вам осталось…
СЛАВА. А вот этого не надо.
ДОМ. Много. Долго.
СЛАВА (потягивается). Надо будет заказать новый дом.
КАКАША (еще сквозь сон). Хорошая идея, роднульча.
СЛАВА. Дом, ну ты сам пойми, зачем нам теперь все эти фьюзы и говорящие стены?
ДОМ. Не продолжайте. Я ухожу. Стены молчат.
В глубине сцены последний раз медлительно проходят и исчезают фантомы «дворецкого». Петуха и Попугая. За ними, обескураженно чирикая, укатывается Фьюз.