Кесарево свечение
Шрифт:
Часть пятая. Горе, гора, гореть
(драма в двух актах)
Действующие лица
ГОРЕЛИК СЛАВА, авантюрист, 30 лет
НАТАША (Какаша) СВЕТЛЯКОВА, Секс-рабыня, 23 года
ПОЛ ФЭЙМОС, он же барон Павел Фамус, мэр и президент банка «Дип Чазм», 70 лет
СОФИ, его дочь, 18 лет, член олимпийской команды по лыжам; на выданье
АЛЕКС МАММ, он же Алексей фон Молчалин, управделами банка «Дип Чазм», лыжник-неудачник, 25 лет
ГРАФ ДЖИН ВОРОНЦОФФ, «Жека», электрик и владелец магазина «Уорренти офф Фёрст Класс энд Электрик Рипэар», [56] 40 лет
КНЯЗЬ НИК ОЛАДА,
ГАБИ НАРД, он же Князь Нардин-Нащокин Гавриил, обеспеченный пенсионер, моралист, 65 лет
56
От англ. Warranty of First class and Electric Repair — гарантии и ремонт электрики.
57
От англ. Everything you need, and plumbing — водопроводные работы.
МАДАМ ЛИДИ, его жена, обеспеченная пенсионерка, сплетница, 42 года
МИМИ КАЙСЫНКАЙСАЦКАЯ-СОММЕРСЕТ, светская дама и всеобщая «гранд-маман», за сто
Жители поселка Бёрчтри Вэлли (Березань), лыжники туристы
Акт первый
Перед началом действия все персонажи появляются перед занавесом, для того чтобы сделать своего рода стихотворные заявки на участие.
Гладким ходом, по-светски, выкатывается престарелый бонвиван Пол Фэймос.
ФЭЙМОС.
Я с детства полюбил овал, Владыкой стал горы, долины, Богач, банкир, но фёрст оф олл, [58] Создатель рифмы удлиненной. Родная рифма, русских жар, Ты помогла во время оно, Когда нас голод рьяно жрал И запивал слезой соленой. Отцы — московские тузы, А мамы — светские эстетки, Поклонницы charmante musique, [59] Здесь все работали, как тетки. Теперь я стар, души гроза Гремит все крепче. Русским ясно: Мы основали Березань, Нью-Гемпшира цветущий ясень!58
От англ. first of all — прежде всего.
59
Прелестной музыки (фр.).
(Отходит в сторону).
Бурно, словно на трассе скоростного спуска, к занавесу вылетает Софи Фэймос.
СОФИ.
Мне минуло осьмнадцать лет! Не знает сердце боли, Когда несусь, как самолет, Нью-Гемпширским привольем! Я чемпион олимпиад! Секунды, не спешите! И, как поет Эдит Пиаф, «Любовь мне в ухо дышит»!(Отходит в сторону).
Появляется корректный молодой человек, не лишенный, правда, некоторой косолапости, что появляется у лыжников на плоской поверхности, Алекс Мамм.
МАММ.
Уймитесь, волнения страсти. Я щелкаю секундомером. Поднимем шипучего «Асти Спуманте»! Нас ждут гондольеры. Как тренер, а также мужчина, Я в сердце сижу чемпионки. Пусть я молчалив, как машина, Любовь — не резервная шина, А(Отходит в сторону).
Энергично, чтобы не сказать фривольно, на кресле-каталке с привязанным к спинке воздушным шариком, выезжает Майя Кайсынкайсацкая-Соммерсет.
МИМИ.
Мне с чем-то сто, и с чем — немало. Век декадентства миновал. Вглядись в неровный слой эмали, Не там ли бродит минотавр? Что ты, что ты, что ты, что ты? Я солдат девятой роты, Тридцать первого полка! Ламца-дрица-ца-ца! Мечты о дальних светозарах Нас уносили на века, Когда шалили в дортуарах, Не ведая большевика. Что ты, что ты, что ты, что ты? Вот корнет в одних ботфортах Кавалергардского полка, Ламца-дрица-ца-ца! Какие были джентльмены! Плясали Пат и Паташон! И проплясали все пельмени, Лишь гадский вьется запашок. Что ты, что ты, что ты, что ты? Я из пятой разведроты Конницы пролетарьята, Пасть пахучая разъята. Здесь не терпят гордеца, Ламца-дрица-ца-ца!(Откатывает в сторону).
Сдержанно, тонно проходит местный электрик граф Воронцофф.
ВОРОНЦОФФ.
Нам внятно все — и острый галльский смысл, И сумрачный германский гений, Но русский ток пока еще не смыл Плевел злокозненных поползновений. В родной глуши я весь аристократ, Распространитель качеств и количеств. Как был среди философов Сократ, Таков и я по части электричеств. Включая вечером в квартире свет, Вы вызываете одно из таинств. Сей тайны не постиг ни Ист, ни Вест, Как непостижно то, что вносит аист.(Отходит в сторону).
На манер московского пьянчуги-работяги по сцене косолапит местный водопроводчик князь Олада.
ОЛАДА.
Моя маман, равно и мой папа, Унверститетов не кончали. Вода моя текла, бурля, сопя, Трубу нащупала упрямая стопа, Наш княжий дух мне пел виолончелью. На родине ужасных праотцов Я увидал своих коллег воочью. Зачистили мы дюжину концов; Таков наш брат, Москвы водопроводчик! От них я научился красоте И краткости гулаговского сленга. Сквозь ржавчину вода текла, рассвет Нас пробуждал, словно детей в пеленках. Теперь вставай, смири же боль в коленках! И будет там вода, и твердь, и Божий Свет!(Отходит в сторону).
Как пара доберманов, на сцену выскакивает пара репортеров.
РЕПОРТЕРЫ.
Воспитанники школ престижа, Больших амбиций молодежь, Горбатим тут средь горной стужи И русский слушаем скулёж. Такие выспренные рожи! Тут впрямь становишься Толстым, Но репортеры скачут с грыжей И задницу бодрят хлыстом.(Отходят в сторону).
Походкой светского человека, маскирующей порядочную склонность к сплетне, с тросточкой появляется Габи Нард.