Кэш
Шрифт:
Я сжала губы вместе, отказываясь доставить ему удовольствие от моих криков, а затем сказала: — Раскрою тебе секрет, Дамиан... это моя киска, и я делила ее с любым мужчиной, которого хотела в течение последних тринадцати лет. И знаешь, что? Они, в отличие от тебя, могли заставить меня кончить.
— Тупая дрянь! — А потом меня так сильно ударили о стену, что мое зрение на секунду затуманилось. Этот грохот сопровождался мгновенной мигренью, раскалывающей череп.
Черт.
Это был мой единственный шанс.
— Я должен затащить тебя наверх в его постель и трахать там, пока он не вернется домой.
Я усмехнулась.
— Он убьет
— Пожалуйста... какой-то слабак-байкер...
— Ты, очевидно, никогда не видел его в действии. Он поимеет тебя. — В основном это было бравадой. Честно говоря, я понятия не имела, кто победит. У них обоих были свои сильные стороны. У Кэша было преимущество в том, что он не позволял своему гневу овладеть собой и сражался хладнокровно. Но не только это...
— Не волнуйся. Он получит то, что заслужил, — он ухмыльнулся, и я почувствовала тошнотворное удовлетворение, увидев кровь на его зубах.
Черт.
Я об этом не подумала. Я не думал, что подвергаю Кэша какой-либо опасности. Я не могла позволить ему пострадать из-за меня. Он был так добр ко мне, а я изо всех сил старалась быть сукой.
У меня не было иллюзий относительно своего будущего — оно не было очень долгим.
Я должна была умереть, медленно, мучительно. И это должно было произойти очень скоро.
У меня никогда больше не будет шанса позволить Кэшу увидеть меня с лучшей стороны.
Все, что он запомнит обо мне — это моя резкость и секс. Черт возьми, он, вероятно, найдет другую цыпочку дня через два и забудет о сексе тоже.
Теперь я ничего не могла с этим поделать.
Надеюсь, он вспомнит что-нибудь хорошее на память обо мне. — Теперь ты будешь хорошей девочкой и пойдешь со мной к моей машине. — Ха. Навряд ли.
— Черта с два, — ухмыльнулась я, бросаясь на него.
А потом... это был просто удар за ударом, шокирующее сотрясение моего кулака, сталкивающегося с его костями, и почти ослепляющая боль от его кулаков на моем лице или сломанных ребрах. Мне не потребовалось много времени, чтобы попасть в ловушку. Две, максимум три минуты, и я оказалась в западне под его весом, его тело так сильно давило на мою грудь и живот, что я не могла нормально дышать.
— Потребуется некоторое время, чтобы сломить твой дух, — прорычал он, хватая мои руки, когда я потянулась, чтобы вцепиться ему в лицо, и зажав их над головой. — Но поверь мне, женушка, я жду этого с нетерпением. — Он переложил оба моих запястья в одну из своих ладоней и поднес другую руку к моему горлу. — Начнем прямо сейчас, — сказал он, надавливая и перекрывая тот небольшой запас воздуха, который у меня был. — Мы будем продолжать это делать, пока ты не согласишься встать и пойти к моей машине, как послушная маленькая сучка, которой ты была раньше.
Если он хотел сотрудничества, то делал это неправильно, напоминая мне о том, как я была бессильна под его контролем.
Так что, он делал это шесть раз, шесть раз полностью перекрывая мне доступ воздуха, пока мое лицо не начало покалывать и неметь, и я не почувствовал, что забвение начало тянуть меня, только чтобы он отстранился в последнюю возможную секунду и заставил мое сознание вернуться.
— Хорошо, — выдохнула я, чувствуя, как с каждым глотком в горле появляются острые лезвия. Какой смысл сопротивляться? Кэша не было так долго, он мог отсутствовать еще несколько часов. Шансы на то, что он ворвется и поможет мне, были ничтожно малы, и,
Что я и сделала.
— Проклятая упрямая маленькая шлюха, — сказал он, слезая с моего тела и протягивая руку, чтобы поднять меня на ноги. Я заколебалась и, в абсолютном ужасе, должна была прижаться к груди Дамиана, чтобы удержаться на ногах, заставив его ухмыльнуться. Он обнял меня за плечи, притянул к себе и неуклюже повел к своему грузовику.
Но он не повел меня к багажнику, наблюдая за домом на другой стороне улицы, как будто он каким-то образом сделал так, чтобы кто-то наблюдал, хотя я никого не видела. Он толкнул меня на пассажирское сиденье и пристегнул ремнем. Я даже не заметила наручников, которые висели на ремне безопасности, пока не почувствовала, как один из браслетов защелкнулся на моем запястье.
— В чем дело, Дамиан? Ты боишься, что я могу причинить тебе боль, пока ты ведешь машину?
— Заткнись нахрен, или я вырублю твою задницу, Уиллс, — сказал он, закрывая второй браслет и захлопывая дверь.
Все, о чем я могла думать, пока мы ехали, было — что он должен был быть моим. Город, который я называла своим домом с тех пор, как сбежала от Дамиана тринадцать лет назад, должен был стать моим. Он не должен был быть осквернен им. Но с учетом того, как ловко и комфортно он ездил по улицам, и того факта, что он, очевидно, был знаком с домом, из которого он забрал меня. Как долго он наблюдал за мной? Недели? Месяцы? Боже... годы? Эта мысль вызвала тошнотворное чувство во рту, когда я смотрела, как он выпрыгивает из машины перед зданием, мимо которого я проезжала почти каждый день с тех пор, как переехала — старым, как мне казалось, заброшенным магазином ковров.
Может быть, мне следовало быть осторожнее.
Окна были целы; небольшой участок газона перед зданием был подстрижен; на стоянке не валялось ни битых бутылок, ни использованных презервативов. Просто раньше у меня не было причин замечать такие вещи.
Тринадцать лет без известий, что ж, это даст любому ложное чувство безопасности.
— Тебе действительно понравится то, над чем я работал здесь, — сказал Дамиан с ухмылкой на лице, и я вдруг удивилась, как я никогда не замечала зла, когда мы были молоды. Хотя, может быть, тогда его там и не было. Возможно, он был таким же милым и ласковым, каким я его помнила. Может быть, дерьмо, через которое он прошел за границей, могло что-то с ним сделать, изуродовало его. Я видела бесчисленное количество таких случаев с мужчинами и женщинами, которые появлялись в Хейлшторме на протяжении многих лет, готовые предложить свои навыки только для того, чтобы их пришлось выгнать из-за неконтролируемых вспышек гнева или чисто садистского характера.
Я принимала множество людей с их собственными проблемами — кошмары ПТСР (прим. редактора — посттравматическое стрессовое расстройство), неспособность общаться с «нормальными» людьми, мужчины, слишком напуганные, чтобы вернуться домой и запятнать свои семьи своими темными душами.
Я это видела.
Но Дэмиан… он был худшим из худших.
Я не представляла, как правительство выпускало таких мужчин и женщин к остальным людям. Никогда не поверю, что он прошел углубленную психиатрическую экспертизу.