Кэсседи, космический политолог!
Шрифт:
– Ага, - говорю.
– веди меня, Сусанин.
– Я Карель.
– сухо поправил он. Я сдержанно кивнула, не став объяснять ему смысл реплики. Еще обидится, кто их, похитителей, поймет.
– Очень приятно.
– вежливо произнесла я.
– Меня зовут Кэсседи.
– Я помню.
– перебил он, поворачиваясь ко мне спиной.
Он не стал ждать пока я двинусь следом, думая, что я пойду следом, и даже не оглянулся, когда понял, что я не иду за ним. Он продолжил идти вперед с невероятным упорством. Пришлось догонять.
Ну и шажищи у него! Вроде и прошел немного, а я уже
Серебристые стены сменялись поворотами, дверями, а я все продолжала бежать за ним. Удовольствия в этом было мало, но я воспринимала это как утреннюю зарядку. Полезно и неприятно! Но делать было нечего. Я, конечно, могла бы вернуться в каюту, при условии, что отыскала бы ее, не запутавшись в коридорах и не умерев от голода. Но жить я хотела, и есть хотела, и не считала унизительным бегать за незнакомым мужиком. Так что все было относительно в порядке. Все же я и при посольстве была, а там и не такие индивиды были.
Я нагнала его за поворотом, буквально влетев в его спину. Из груди вырвался жалобный стон. Мое лицо встретилось с его мускулистой спиной, и отнюдь не я одержала победу в этой смертельной схватке. Мой нос проиграл, раздался хруст.
Я буквально налетела на него, а он даже не шевельнулся. Это было обидно! Я скулила и выла, а он смотрел на меня, сложив руки на груди.
– Изверг!
– сообщаю, но кажется из-за моих подвываний он ничего не понял. Так я не гордая, я повторю! Он пристально всмотрелся в мое лицо.
– У тебя кровь.
– как-то настороженно говорит он и что-то нажимает на своем скафандре.
– Подготовить изолятор, у землянки проявился симптом. Срочная вакцинация.
Занавес!
***
Когда-нибудь у всех нас наступает период в жизни, благодаря которому мы осознаем то, что раньше не понимали, не принимали, не считали важным. Такие периоды есть у всех из нас, они наступают внезапно и меняют в нас что-то неуловимое, но такое значительное. Порой мы и сами не замечаем этих изменений, а иногда полностью отдаемся переменам, захлестнувшим нас, казалось бы, от такой малой детали.
Я размышляла об этом, сидя в кресле в своей каюте. Кажется, что такая перемена насупила во мне, как только я переступила порог нашего звездолета, который должен был отвезти меня в мое будущее, новое, неизведанное, где я бы была первопроходцем. И как-то незаметно я стала более равнодушной, той, которая может быстрее справиться с происходящим и пережить без больших потерь для себя. Было ли это чем-то плохим?
Нет, ведь я живая. Все мы совершаем ошибки, но многие не позволяют себе насладиться совершенными промахами, предпочитая замыкаться, винить и ненавидеть себя. Я же прощала себе все незначительные промахи. Почему я должна бояться делать что-то? Или переживать из-за ошибок?
Я - аналитик, и очевидно, что все наши промах создают нас. Взлеты, падения. Они меняют нас. И кто знает, в какой момент вы стали собой? Было ли дело в той чертовой чашке кофе, которую вы опрокинули на единственную копию годового отчета. Или во всем виновата та преподавательница, которая систематически валила вас на каждом экзамене, воспитывая тем самым какую-то черту вашего характера?
Вот так и ошибки, падения, высокие взлеты и будоражащие кочки на пути, сделали меня. И кажется, что именно сейчас я до конца осознала всю суть этой мысли. Возможно, я действительно сильно ударилась головой.
Доктор, которому поступил сигнал от Кареля, срочно и поспешно ввел мне очередную вакцину, еще до того, как я объяснила всю суть происходящего. К слову. те решили, что у меня начался бред, и самым гуманным способ, чтобы это прекратить оказался - скотч. До банального просто и примитивно.
Я удивлена тому, что показавшийся мне адекватным доктор, неожиданно согласился с этим варварским и совершенно глупым методом! Хоть бы просто рот рукой закрыли, но нет! Они отыскали раритетную клейкую пленку, которую уже давно не используют. И где только нашли?
Но они все же современные и культурные люди, поэтому скотч убрали, как только вакцина начала действовать. А до этого я пятнадцать минут сидела со связанными руками и заклеены ртом. Оказывается, что я неплохо пинаюсь! А Карель неплохо связывает...талантище!
Но изначально я все же пыталась донести до них то, что произошло. После этого в дело пошел скотч. И я оставила свои попытки спокойно, учтиво и вежливо рассказать о произошедшем. Мда...
Но все же мне дали право голоса, и я красочно и с подробностями поведала о произошедшем. Ну и что, что с моих слов Карель - тайная мечта любого суицидника и извращенца? И что, что он вовсе не пытался убить меня самым жестоким и извращенным способом? Это все мелкие подробности. Но доктора интересовало вовсе не это, гораздо важнее ему казалось то, что он сделал мне вакцину без должных оснований. После этого спокойный доктор озверел, и Карелю пришлось демонстрировать свои легкоатлетические способности. Проще говоря, убегать о доктора. Как там? Хорошему бегуну и боксёр не страшен?
Но радоваться тому, что доктор отомстит за меня Карелю пришлось не долго. Я оставалась связанной, но с расклеенным ртом. Уже прогресс! Унижаться и звать на помощь я не стала. Просто допрыгала до своей каюты, недавно сломанным носом (к счастью, док уже успел излечить его) потыкав по панели, открыла дверь и скатилась по стеночке.
Вот тут меня и настигло философское настроение. Жаль, что я все еще была связанной, а то бы и слезы утерла. Так все же драматичнее.
И, словно повинуясь закону подлости, раздался стук в дверь. Я бешено заозиралась, понимая, что не смогу открыть эту чертову дверь! Я сидела так, что чисто физически не смогла бы подняться. Из груди вырвался печальный стон.
Кроме меня никто не сможет выпустить меня, так как я заперлась изнутри. И если я сейчас же не встану, чтобы открыть эту дверь, то просижу здесь долго. Очень долго.
Но сил поднятья не было. Я даже встать не могу! Все-таки хорошо он связывает!
Стук повторился.
– Да не смогу я открыть!
– простонала я, понимая, что никто меня не услышит, не спасет, и вообще, придется умереть прямо здесь.
– Хорошо, - спокойно отозвался кто-то из-за двери, врывая у меня удивленное восклицание - я сделаю это сам.