Кэтти
Шрифт:
— О да! — спохватился юноша.
Восторженный, он повел ее к одному из угловых столиков, украшенному живыми цветами.
Многие посмотрели на них.
— Рэгги Болтовер! — сказал какой-то молодой человек.
— Кто такой Рэгги Болтовер? — спросил его сосед.
— Человек, обладающий миллионом, — раздался сухой ответ.
Спутница Рэгги сияла. Ее глаза были полны восторга и радости.
— Это и есть знаменитый Зэбо-клуб? — сказала она. — Не слишком ли порочное место?
На лице Рэгги Болтовера проявилась тревога. Потом он улыбнулся.
— Но,
Со своей спутницей он познакомился случайно. Один из его друзей, стоявший гораздо ближе к идеалу порочности, чем Рэгги, уговорил его подождать вместе с ним у входа в театр артистов, где тот должен был встретиться с одной очаровательной подругой и пойти с ней поужинать. Очаровательная подруга представила им свою приятельницу, Долли Флеминг, после чего они нее вместе пошли в ночной ресторан. Первая встреча не стала последней. И он вполне серьезно стал подумывать об их отношениях: не представить ли ее своей матери, что говорило о серьезных намерениях молодого человека и его добропорядочности.
Сидя за столиком, он ей называл присутствующих и коротко характеризовал каждого представителя высшего света. Но, Долли, похоже, был безразличен его рассказ. Наконец, она сказала:
— Но я бы с гораздо большим удовольствием говорила о вас, вы интереснее всех этих господ!
— О, нет! — возразил Рэгги, лукаво улыбаясь.
— Да! Вы гораздо интереснее! — настаивала она.
— Ах, оставьте! — сказал Рэгги. — Как может подобное прийти вам в голову. Нет, нет, я вовсе неинтересен, ну нисколько!
Он открыто сознался в том, что ведет самый обыденный образ жизни. Все его ежедневные заботы заключались в том, что он подписывал несколько чеков, оплачивал по некоторым счетам и это все.
— Как, наверное, хорошо быть таким независимым, — в раздумье сказала девушка. — Я происхожу, конечно, из очень бедной семьи, и мы привыкли думать только в шиллингах, в то время как вы отсчитываете тысячи фунтов. Очень трудно представить себя отдающей приказания вместо того, чтобы быть всегда обязанной их исполнять.
Рэгги никогда в своей жизни никому не приказывал и никогда не осмелился бы опровергнуть мудрость суждений бесчисленных директоров и управляющих, назначенных еще его покойным отцом. Часто он со страхом подумывал о времени, когда нужно будет брать бразды правления в свои руки.
— Ну, видите ли, — сказал он, — дело в том, что я, собственно говоря, ни одному человеку не отдаю приказаний: ведь я так редко вижу своих людей. Они, конечно, присылают мне отчеты и всякие другие сообщения, и я имею человека, который их читает, ну, а этого ведь достаточно.
Под влиянием такой внимательной слушательницы он зажигался все больше и больше, желая доказать ей, что совсем не такой способный, как она думает. Так, например, он знал, что железные изделия и пароходная верфь ежегодно «приносят весьма
Об одном концерне он отзывался с особой горечью, как и его отец. Единственным ясным пунктом в этом печальном деле было то обстоятельство, что цементный завод Болтоверов не имел уже управляющего и поэтому не присылал отчетов. От этого предприятия, в действительности, осталось только одно запущенное здание, служившее немым доказательством его бесприбыльности. Это дело шло так скверно, что Болтовер-старший, отходя в мир иной, отдал распоряжение вычеркнуть его фамилию из списков руководителей этого концерна.
— Это был плохой цемент. Вы ведь знаете, как готовится цемент, не правда ли?
— Нет но я очень хочу узнать, — с блеском в глазах ответила девушка. — Я часто ломала себе над этим голову.
— Ну, — произнес Рэгги, оглядываясь по сторонам, словно желая найти что-нибудь для объяснения — Ну, копаются в реке, выбирают оттуда много материала, бросают все это в тачки, затем в печь, после чего что снова выбирают, делают еще кое что с этим, и дело в шляпе! Это цемент! Только наш цемент не был цементом, вы понимаете? В этом-то и вся загвоздка бесприбыльности предприятия.
— Как занимательно! — воскликнула девушка. — Теперь я никогда не забуду, как готовится цемент!
— Мы постоянно ищем верблюда!
— Кого? — спросила удивленно молодая особа.
Рэгги смутился. Ему понравилась ее неподдельная наивность.
— Простите мне это вульгарное выражение, Долли. Так мы называем покупателя. Я чуть было не продал это невыгодное дело за десять тысяч фунтов, но не получилось, в последний момент мой «верблюд» передумал.
— Знаете ли вы, — внезапно сказал Болтовер, — я даже не мог мечтать о нашей встрече.
Она посмотрела на него восторженно.
— Я не ожидал вас встретить, — повторил Болтовер.
Как только ему удавалось составить предложение, он крепко за него держался, пока медленно работающая мысль не нащупывала следующую фразу.
— Да, я не ожидал вас встретить, но очень этому рад. Я не в состоянии вам объяснить, как я благодарен той молодой даме, — проговорил он в невероятном порыве сентиментальности, — которая меня с вами познакомила.
«Молодая дама» была хористкой, служившей, как и Долли, в местном театре. В это время она сидела в другом конце зала и рассказывала своему другу о Долли.
— Она у нас уже не работает. Думаю, что она никогда не работала в театре, ибо все ей у нас было чуждо. Она часто опаздывала на репетиции. Но мне всегда нравилась!
Хористка засмеялась и подмигнула Долли, смотревшей в их сторону.
— Она очень красива, — заметил друг.
— Да, очень… — согласилась девушка и поспешила сменить тему.
В переполненном зале сновал лакей. Он пристально наблюдал за Долли и ее спутником. Его сердце наполнилось радостью: два года он ждал момента, который, наконец, наступил.