Кевларовые парни
Шрифт:
Никогда не забыть головокружительных минут в мюнхенской гостинице «Метрополь». Правильно говорят — «приятное с полезным». План, продуманный Рубиным, был точен до микрона. Как он умел видеть на расстоянии! Как он разглядел угрозу для совместного предприятия со стороны Энгельсгарда! Вот уж точно — не было бы счастья, да несчастье помогло… А как он разыграл его смерть, не имея к ней никакого отношения! А история с похищением на этом фоне была вообще высшим пилотажем.
Конечно, и от нее тоже кое-что зависело. Влезть в переполненный лифт, сыграть роль похищенной. Как это было тяжело, если сердце в тот момент разрывалось от счастья…
А последняя операция! Час назад ей сообщили, что грузовики с бесценными материалами прошли таможню. Все! Можно отключать телефон.
Через сутки машины проследовали через границу Польши. В Германии их ожидал пышный прием. Даже невооруженным глазом было видно, что на пограничном пункте какая-то особая атмосфера. Десяток машин со спецсигналами, несколько полицейских бригад, желтый фургон со знаком радиации на боку. В стеклянном баре коротали время несколько журналистов, приглашенных немецкой контрразведкой для увековечения некой сенсации. Что за сенсация, никто не знал, но сам факт подобного приглашения наверняка войдет в анналы истории.
Появление грузовиков «Вольво» вызвало некоторое движение. Пограничники приступили к проверке документов, таможенники потребовали открыть контейнеры.
Екатерина Васильевна вышла на улицу и в ожидании такси огляделась по сторонам. Словно уловив желание женщины, мигнув поворотником, к тротуару прижалась «Волга».
— В Шереметьево!
— А сколько дадите? — благообразный человек продемонстрировал ослепительно белые зубы.
— Сколько надо, столько и дам! — ответила взаимностью Екатерина Васильевна.
— По рукам!
Проследовав по Красноказарменной в сторону центра, машина неожиданно свернула на Энергетическую.
— Извините, надо в бак плеснуть. Бензина маловато.
— Насколько я знаю, здесь заправки нет, — удивилась Екатерина.
— Здесь база!
Машина поравнялась со стадионом и вдруг резко свернула направо в открытые ворота.
— Ну, вот и приехали. Давайте знакомиться. Полковник Соколов, Министерство безопасности. А это заведение называется Лефортовский изолятор… Кстати, его строила тоже Екатерина!
Из раскрытого фургона на землю были аккуратно спущены два ладно сколоченных деревянных ящика. Таможенники, ловко орудуя инструментом, сорвали верхнюю крышку. Внутри стояли металлические круглые контейнеры с оранжевой маркировкой. Круг, разделенный треугольниками на секторы, свидетельствовал, что внутри радиоактивное вещество. Журналисты включили камеры. Человек в защитном костюме нажал кнопку прибора. Стрелка чуть качнулась и застыла в секторе естественного фона — пятнадцать микрорентген. Представители контрразведки удивленно переглянулись.
— Вскрываем? — дозиметрист поднял голову.
— Давайте.
Двенадцать гаек легли на асфальт. Металлическая крышка мягко сошла со шпилек, и под ней обнаружилась оранжевая крошка битого кирпича. Стрелка прибора стояла на пятнадцати микрорентгенах. Радиацией, как, впрочем, и сенсацией, здесь явно не пахло.
Ошеломленные контрразведчики даже не могли предположить, что «свой привет» Пушкарный посылал им с самыми теплыми чувствами.
Вместо радиоактивных расщепляющихся материалов, вписанных в декларацию как «красная ртуть», контейнеры были набиты строительным мусором.
Помимо моральных мук, связанных с принудительным выдворением из конторы, Дед испытывал неслыханные муки физические. Нога под гипсом чесалась со страшной силой. Чего он только не придумывал, чтобы хоть как-то ослабить это омерзительное ощущение. Бурное воображение Деда рисовало отвратительную по своей реальности картину — группа членистоногих играет в футбол под железобетонным гипсом. И, представив это, он начинал чесаться весь.
Дед был так поглощен попыткой просунуть под гипс длинную линейку, чтобы почесаться, что не услышал звонка.
Дочь внесла телефон своему «головкой стукнутому» папе.
— Тебя!
Прервав бессмысленное занятие, Дед взял трубку.
— Привет! Это я, ежик резиновый с дырочкой в правом боку! — голос Рыси был весел и бодр. — Над чем бьется творческая мысль?
Этому звонку Дед был особенно рад. Было кому раскрыть свою израненную душу. Рысь же понял настроение по первым тактам арии Деда. Прикрыв трубку, он перебросился несколькими фразами с кем-то стоящим рядом.
— Старик, давай адрес! Сейчас приеду. Хорошие люди прикроют.
Не прошло и часа, как Рысь ввалился в квартиру. Нога под гипсом сразу перестала чесаться.
Вместе с Минаевым к Деду приехала Анна. Собственно, она и обеспечила побег товарища по партии из госпиталя и доставку его по назначению на своей новенькой «Оке».
«Тайная вечеря» проходила нетрадиционно до постности. Пили чай с вареньем. На большее «ослабленные организмы» были не способны. Одному предстояли уколы, другому был прописан полный покой без излишеств. Попытка приобщить Анну к офицерской традиции успеха не имела: Челленджер не терпела спиртного даже под патриотические тосты, кроме того, была за рулем. Глядя на приятелей, употребляющих необычный для них напиток. Анна вспомнила Дениса Давыдова:
Чай тоже утоляет жажду, Я, помню, пил его… однажды.Как оказалось, постельный режим и медицинские процедуры благотворно действуют на организм. Чувство долга притупляется, дыхание становится ровным без перебоев, связанных со стрессами, в разговоре появляются новые темы, в основном медицинского характера. Внешние раздражители начинают занимать в подкорке отнюдь не доминирующее место. А все это в комплексе позволяет несколько по-иному воспринимать происходящее, какими бы сенсационными ни были события.