Кейд
Шрифт:
Итак, у Фридлендера было имя, и все, что с ним было связано, являлось достоянием гласности. Кейд понимал, что Мейтисон имел все основания обратиться к нему за помощью, и потому нещадно давил на газ. Эксклюзив об убийстве Фридлендера – это та сенсация, о которой могут только мечтать все нью-йоркские издатели и которая наэлектризует весь культурный мир.
Припарковаться было негде, и Кейд бросил свой автомобиль прямо на проезжей части, нисколько не волнуясь, что с ним станет. В роскошный пентхауз Фридлендера он поднялся на лифте. Когда дверцы лифта раздвинулись, Кейд узнал здоровенного красномордого полицейского, сторожащего вход в жилище именитого покойника.
Кейд храбро направился прямиком к нему.
– Ну и куда это мы премся? – задал наводящий вопрос полицейский голосом, исходящим из глубин его обширного брюха.
– Лейтенант Такер уже здесь? – небрежно спросил Кейд, не глядя на легавого, а деловито осматривая вестибюль.
– Ну, а если и так, то что?
– Передай ему, что здесь Кейд из «Сан». Да пошевеливайся, сынок, такова уж твоя участь. И не сверли меня взглядом – не поможет.
У полицейского отвисла челюсть. Поколебавшись, он все же открыл дверь и прошел внутрь. Кейд проследовал за ним.
Лейтенант Такер, невысокий, седовласый человек с жестким лицом, стоял в богато украшенной прихожей и разговаривая с другим детективом. Он обернулся и подозрительно посмотрел на Кейда. Репортер обогнул полицейского и подошел к лейтенанту.
– Кто вы такой? – резко спросил Такер.
– Кейд из «Сан». Меня прислал Мейтисон. Что тут у вас случилось?
Лицо Такера прояснилось. Он был в свое время одноклассником Мейтисона. Дружба их сохранилась с тех времен – каждый по мере возможностей помогал другому.
– Рад познакомиться, Кейд, – сказал Такер, и они обменялись рукопожатиями.
– Так что тут у вас?
– Повадился кувшин по воду ходить... – проворчал детектив. – Старый пед обзавелся новым мальчиком, позабыв избавиться от предыдущего. Возникла маленькая семейная сценка, и пацан его подстрелил.
– Насмерть?
– К сожалению, нет. Он там внутри, – лейтенант ткнул большим пальцем через плечо в сторону массивной двойной двери, – корчит из себя героя и страдальца.
– А кто этот парень?
– Джерри Маршалл. На вид вполне приличный малый. Видимо, старый ублюдок совратил его. Но конечно, Маршалл должен считаться преступником – ведь он мог убить его.
– А где он сейчас?
– Парень? – Такер кивнул в сторону закрытой двери справа от него. – Там. Я собираюсь поговорить с ним.
– Я могу его заснять?
– Конечно. Как только я закончу, – Такер открыл дверь и прошел внутрь.
Кейд вытащил камеру из футляра, привинтил фотовспышку и сквозь двойную дверь прошел в огромную гостиную с высоким потолком, декорированную в черных и белых цветах. Стены были расписаны декадентскими рисунками самого Фридлендера.
А на подиуме в центре комнаты, на диванчике, снятом со старинного фаэтона и накрытом шкурой зебры, возлежал сам Джонас Фридлендер. По пояс голый и в алых вельветовых шароварах. Над ним склонились испуганный пожилой слуга и высокий тощий человек, заканчивающий накладывать повязку на жирную руку Фридлендера. Должно быть, доктор.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Кейд, поднимаясь по ступенькам подиума и останавливаясь у ложа Фридлендера.
Жирный, напоминающий слизняка старик оскалился:
– Эй, убирайтесь! Как вы посмели сюда зайти? Я запрещаю снимать. Мне очень плохо.
– Меня зовут Вэл Кейд.
Старый слуга, трепеща и волнуясь, начал было наступать на Кейда, но Фридлендер остановил его мановением руки.
– Кейд? В самом деле? Да, я узнал вас. По крайней мере, этот сюрприз не так неприятен, как предыдущий. Вы не менее великий художник, чем я... в своей, очень узкой области, конечно. Что вас привело сюда?
– Мистер Фридлендер, вам не следует напрягаться, – успокаивающе произнес высокий худой человек.
– Ша! Катись отсюда! – проворчал Фридлендер. – Я не допущу, чтобы мною командовали знахари! Изыди!
Высокий худой человек, казалось, привык к такому обращению. Он поманил слугу, отвел его в сторонку и что-то зашептал на ухо.
Кейд сказал:
– Мистер Фридлендер, замять происшествие не удастся. О выстрелах все узнают. Я понимаю, вы не хотите, чтобы во всех газетах появились ваши фотографии. Но вы знаете мою работу. Снимки все равно появятся, но если вы предоставите мне эксклюзив, это будет художественная работа.
Фридлендер сквозь боль изобразил улыбку. Он был польщен.
– Да, конечно, мой мальчик. Валяйте. Никакого другого фоторепортеришку сюда не пустят. В конце концов, фотографии Кейда – это все равно что полотна Фридлендера.
Кейд принялся за работу. Кружа вокруг подиума, меняя ракурсы и выдержку, он спросил как бы между делом:
– Как все случилось, мистер Фридлендер?
Лицо старика превратилось в злобную порочную маску. Именно это выражение и хотел поймать Кейд. Затвор камеры щелкнул в тот момент, когда Фридлендер начал отвечать:
– Мальчик свихнулся! Самым настоящим образом! И подумать только – это после того, что я для него сделал! Так глупо! Ну да, у меня был дружок. А Джерри безумно ревнив. Но никто не смеет мне диктовать, что делать. У него был пистолет. Я не верил, что он способен пустить его в ход.
Доктор, увидев, как побледнел старик, начал подавать Кейду сигналы. Кейд уже снял то, что хотел, поэтому он спокойно остановил съемку.
– Спасибо, мистер Фридлендер. Скорого вам выздоровления!
Старик выглядел так, как будто вот-вот грохнется в обморок, но, будучи актером до мозга костей, он нашел в себе силы слабо помахать вслед уходящему Кейду.