Кейд
Шрифт:
– Подожди, Хуана, – голова Кейда раскалывалась, лицо его было бледным и покрыто испариной. – Ты разговаривала с Ренадо насчет Франоко? Это ведь Франоко организовал нападение, верно?
– Я не знаю. Это мог быть кто угодно. Очень многим не понравились твои снимки.
– Но ты говорила с Ренадо?
Она колебалась, не глядя ему в глаза.
– Нет... я забыла. Но это мог быть кто угодно, – она наклонилась и поцеловала его. – Адиос. Поправляйся быстрее. Я скучаю без тебя.
С этими словами Хуана удалилась.
Визит Хуаны расстроил Кейда. Доктор Пинто, зашедший чуть позже, остался недоволен его состоянием.
– Все! В ближайшие дни никаких посетителей, – заявил он. – И не возражайте. Это для вашего же блага. Я выпишу вам успокоительное, и вы будете сладко спать.
Кейд не возражал.
– Вы не можете позвонить моей жене? Чего ей зря ходить, если ко мне ее все равно не будут пускать?
– Я позвоню, – пообещал Пинто.
Перед тем как принять первую порцию успокоительного, Кейд обдумал все, что говорила Хуана. Да, когда он выйдет из госпиталя, у него будут крупные денежные заботы. Он уже начал слегка беспокоиться, что подписал ей чистый чек. Оставалось надеяться, что она не станет снимать со счета все. Ей действительно нужны были деньги. Потом он вспомнил, что надо еще заплатить за часы; к тому же этот проклятый гараж. Неужели он должен за него платить? Кейд внезапно ощутил, что его до сих пор безопасный и очень удобный для проживания мир разваливается на куски. И когда пришел сон, он погрузился в него с облегчением.
Пролетела неделя. Кейда держали на успокоительном. Голова перестала болеть, он отдохнул и чувствовал, как возвращаются силы. Что его больше всего радовало и поддерживало, так это ежедневно обновляемые букеты цветов, в которые всегда была вложена карточка с одной и той же надписью: «Любимому. Хуана». Надпись была сделана мелкими неровными буквами, и Кейд сообразил, что до сих пор он ни разу не видел почерка Хуаны.
На восьмой день Кейд спросил Пинто, можно ли ему увидеться с женой.
Доктор покачал головой.
– Еще рано. От посетителей одни волнения. А вам не следует волноваться. Я, конечно, не собираюсь утверждать, что ваша жена намеренно может расстроить вас, но ведь у нее могут быть какие-то свои трудности. Это так естественно. Так что, если хотите побыстрее поправиться, наберитесь терпения. На следующей неделе трещина затянется, а там вы сами удивитесь, как быстро пойдете на поправку. Но если сейчас что-нибудь случится, я вам гарантирую лишний месяц пребывания в этих стенах. Так что еще неделю потерпите.
– Но ей вы это скажете?
Доктор Пинто посмотрел на Кейда, затем куда-то в пространство.
– Я скажу.
К концу второй недели Кейд уже мог сидеть в кресле у открытого окна. Он чувствовал себя достаточно хорошо. Была, конечно, еще некоторая слабость, но болей он не чувствовал уже три дня, и Кейд был настроен встретиться с Хуаной без малейшего промедления, о чем и сказал доктору Пинто во время дневного обхода.
– Да, – сказал Пинто безо всякого выражения на лице, – я полагаю, вы сейчас вне опасности. Хорошо, я позвоню ей; как насчет завтрашнего вечера?
– Сегодня вечером, – твердо ответил Кейд. – Я достаточно долго ждал. И вообще, что у вас за госпиталь? Почему в моей палате нет телефона?
Пинто пожал плечами.
– Таков порядок, когда мы имеем дело с травмами головы, сеньор Кейд. Людям с опасными травмами головы телефон без надобности.
– Сколько мне еще оставаться здесь?
– Еще неделю. Мне надо будет временами проверять, как у вас дела.
– Все это стоит денег, – сказал Кейд, нахмурившись. – А я чувствую себя прекрасно. Честно, доктор, мне пора уже возвращаться к работе.
– Вы вернетесь на следующей неделе.
Кейд взял в руку пачку карточек с именем Хуаны на каждой и пересчитал. Их было пятнадцать. Последняя, вместе с букетом красных гвоздик, появилась этим утром.
– Моей жене следует прекратить это дело, – сказал он с улыбкой. – Нам сейчас это не по карману.
Доктор Пинто внимательно разглядывал свои ногти. Затем, поколебавшись, он сказал:
– Мне надо идти. Увидимся завтра.
И вышел из палаты.
Кейд с некоторым беспокойством глядел ему вслед. «Что это с ним сегодня?» – думал он.
Посетителей в госпиталь запускали после трех часов вечера. Кейд сидел у открытого окна, то и дело нетерпеливо посматривал на часы. Он думал о Хуане. Вспоминал первую встречу на солнечном пляже в Акапулько, их первую ночь, свое предложение у подножия пирамиды Луны, свадьбу и дом... Кейд глубоко вздохнул. С Хуаной он обрел то, чего ему не доставало всю жизнь – любовь и крепкий тыл. Через несколько минут она здесь появится, и они снова будут вместе. Его не пугало ни будущее, ни долги, ни заботы. Только бы Хуана была рядом. С ней ничего не страшно. А деньги он всегда сможет заработать. Да, на какое-то время придется немного поприжаться, но это не имеет значения. Главное, что они будут вместе.
Послышался негромкий стук в дверь.
– Входи, дорогая, – воскликнул Кейд, и кровь бросилась ему в лицо от радости.
Дверь открылась, вошел Адольф Крил. Он выглядел еще более обносившимся и потрепанным, чем обычно. На пиджаке появились новые пятна, круглое лицо заливал пот. Он избегал смотреть Кейду в глаза. Прикрыл за собой дверь и стоял в нерешительности, сжимая в потной ладони насквозь мокрый платок.
– О, привет, Адольфо, я не ожидал увидеть вас, – сказал Кейд, глядя на гостя в упор.
Крил, наконец, посмотрел на Кейда. Его черные влажные глаза были печальны. Он не сказал ни слова.
– Я жду Хуану, Адольфо, – сказал Кейд нетерпеливо. – Вы не могли бы зайти завтра?
– Она не придет, сеньор Кейд, – сказал Крил.
Кейд уставился на мексиканца и похолодел.
– Она заболела?
Крил покачал головой.
– Тогда в чем дело? – крикнул Кейд. – Да не стойте тут, как пугало! Почему она не придет?
– Ее нет в городе.
– Да как же нет, если она мне каждый день цветы присылает! И сегодня утром прислала.