Кейджера Гора
Шрифт:
– Эмили?
– спросила Тила.
– Я, тоже, выбираю служить мужчинам, - ответила девушка, - особенно Эмильянусу!
_ Выходит и Ты у нас оказалась рабыней и шлюхой, - усмехнулась Тила.
– Да, Госпожа, - не стала спорить Эмили.
– Но то, что Вы обе бесстыдно предпочли стать рабынями для удовольствий, а не благородными фабричными девушкам, ещё не означает, что ваши владельцы должны счесть целесообразным предоставить Вам такое рабство. Теперь только то Вас зависит, сможете ли Вы доказать им, что у Вас имеются способности, талант, предрасположенность, желания и рефлексы необходимые для такого рабства.
–
– Сейчас я пошлю Вас в зал, - сказала Тила.
Я, сделав шаг к двери, услышала, как зазвенели рабские колокольчики, прикреплённые к моей лодыжке. Их звучание, чувственное и варварское, поразило меня.
– Если Вас обеих и не признают достаточно приятными, - предупредила кейджерона, - вы обе, и Ты - Эмили, и Ты - Тиффани, окажетесь на фабрике уже завтра вечером. Это Вам понятно?
– Да, Госпожа.
Я вдруг поняла, что мне хотелось бы, чтобы Эмильянус нашел бы меня столь же привлекательной, какой, очевидно, была для него Эмили. Я подумала, что мои шансы, вероятно, будут не меньше чем её.
– Госпожа!
– позвала Эмили.
– Да? – обернулась к ней Тила.
– Мы с Тиффани – признавшие свою суть шлюхи и рабыни. Вы вынудили нас признать эту правду о нас, и согласиться с ней.
– Да, и что Ты хотела выяснить?
– спросила кейджерона.
– Как на счёт Вас?
– спросила Эмили.
– Вы красивы, Вы прекрасны, и тоже в ошейнике. Кто Вы?
– Смелый вопрос, - протянула Тила.
– Простите меня, Госпожа, - вздрогнув пролепетала Эмили.
– Но можешь не бояться, конечно, я такая же рабыня и шлюха, как и Вы обе, - вдруг призналась Тила. – И знаете что? Мне это нравится!
Неожиданно, она обняла и поцеловала нас обеих. Потом отступив от нас на шаг она объявила:
– Сейчас в зале Вы будете рабынями перед свободными мужчинами, и там не будет ни одной свободной женщины. Так упивайтесь же своей женственностью и проявляйте её без всякого стыда!
– Да, Госпожа! – дружно воскликнули мы, заражённые её призывом.
– Вперёд, рабыни, - скомандовала Тила.
– Да, Госпожа! – отозвались мы и, с весёлым перезвоном рабских колокольчиков, поторопились присоединяться к другим девушкам в зале.
– Колени свои разведи, - шепотом подсказала я Эмили.
– Спасибо, Тиффани, - поблагодарила Эмили, раздвигая колени в стороны.
Ноги рабыни для удовольствий, когда она стоит на коленях, должны быть широко расставлены перед её господином, впрочем, как и перед всеми остальными свободными мужчинами. Как выяснилось, Эмили, находясь в одной комнате с Эмильянусом, всё ещё не могла побороть своей скромности. Хотя в цеху, конечно, по его приказу она не задумываясь раздвинула колени перед ним.
Мы стояли на коленях, в ряд у одной из стен комнаты. В виду того, что в данный момент мужчины увлеклись спором, мы оказались не у дел. Теперь у нас появилась возможности обратить внимание на других девушек. Насколько же красивы они были. И как естественны, соблазнительны, правильны и подходящи казались они, в их незначительности и красоте, служа мужчинам. Я стояла на коленях рядом с Эмили, держа свои колени широко разведёнными, одетая в шелка рабыни для удовольствий, с ошейником замкнутым на моём горле, варварской золотой змейкой на моей левой руке, и рабскими колокольчиками на моей левой лодыжке. Я стояла на коленях,
– Тиффани, - шёпотом окликнула меня Эмили.
– Да, - прошептала я в ответ.
– Эмильянус очень красив, ведь правда? – всё так же шёпотом спросила она моего мнения.
– Да, - признала я.
– Я уже не могу терпеть, мне хочется упасть на живот и ползти к нему, - простонала она, - и умолять, чтобы он позволил доставить ему удовольствие.
– Держи себя в руках, стой, как стоишь!
– прошипела я.
– Нет, не могу больше! – всхлипнула она.
– Возможно, позже он позволит Тебе служить ему, - постаралась успокоить её я.
– Я надеюсь на это, - шептала она. – Как я надеюсь на это!
– Ты ему нравишься, - сказала я Эмили, немного понаблюдав за хозяином.
– Я думаю, что я его истинная рабыня, - шепнула девушка.
– Тебе ещё слишком рано знать так ли это, - отмахнулась я.
На самом деле, я, конечно, понятия не имела, правда это или нет. Хотя, некоторые утверждают, что это можно сказать сразу.
– Я хочу, чтобы он наказал меня плетью, - вдруг призналась она.
– С ума сошла? – удивилась я.
– Просто я люблю его, - объяснила Эмили.
Тут мы обе вынуждены были замолчать, увидев недовольный жест Тилы.
Признаться я была несколько разочарована. Мужчин отдавали должное ужину и беседам. В целом, то, что я наблюдала, было вполне благопристойным ужином. А я-то думала, одевая, нашу одежду и колокольчики, что возможно, мы будем служить более возбуждающими и интимными способами, чем на самом деле нам пришлось это сделать. Но, похоже, что этот ужин, очевидно, был действительно нормальным ужином. С той лишь разницей, здесь были только мужчины, и ни одной свободной женщины, а всё удовольствие присутствующих сводилось к тому, что блюда подавали красивые, возбуждающе одетые женщины в рабских ошейниках.
Я бросила взгляд на Эмили. Она не могла оторвать своих глаз от Эмильянуса.
Некоторые женщины иногда желают, или, по крайней мере, хотя бы один раз быть выпоротой тем мужчиной, которого они любят. Вероятно, это связано с глубинными психологическими чувствами, чувствами, связанными с желанием женщины подчиняться и исполнять своё биологическое предназначение. Возможно, это является проявлением, внутри вида Гомо Сапиенс отношений господства и подчинения, свойственных дикой природе.
Это включает в себя, конечно, глубокое чувственное взаимодействие с любимым. Вовлекает сильнейшие эмоции, ощущения и чувства. В такой ситуации женщина, которая желает отдаться и уступить, понимает, что оказывается во власти любимого, и беспомощна перед его желаниями. Это дает ей возможность, в свою очередь показать любимому, что она, в её любви, и во всей глубине её чувств, приносит себя ему в жертву.