КГБ в Англии
Шрифт:
«Опыт работы наших подпольных резидентур в Англии доказал, что наличие, в этой стране сравнительно значительных кругов левоориентирующейся, беспартийной и околопартийной интеллигенции, настроенной резко антифашистски и сочувственно по отношению к СССР, открывает нам большие перспективы по их использованию для нашей работы…
Английская интеллигенция, особенно молодежь, не находящая удовлетворения своих идеалов в разлагающемся капиталистическом обществе Англии, естественно, тянется к СССР. Она ищет путей к самоотверженной работе в интересах социализма и Советского Союза. Наша работа, требующая такой революционной самоотверженности, очень часто самим своим характером влечет к себе эту левонастроенную, антифашистскую молодежь, так как соответствует ее идеологии и дает выход
Такую работу мы уже проделали в Кембридже и Оксфорде — двух выдающихся университетах Англии, поставляющих высшую бюрократию в важнейшие министерства (Форин Офис, Внутренних дел, Военное и проч.). Мы смогли присмотреться там к некоторым молодым людям, указанным нам идеологически близкой агентурой, изолировать тех из них, которые уже состояли в партийных организациях, от всякой партийной работы и от всяких партийных связей, а затем завербовать…
В 1934–36 годах нами завербованы СЫНОК, ВАЙЗЕ и МЕДХЕН.
В 1937 году — агентура уже завербованная или в стадии обработки: линия ТОНИ — группа ПОЭТА — линия СОКРАТА — группа СКОТТА — группа МОЛЛИ —…» (некоторые члены «Оксфордской группы» СКОТТА, как это видно из рапорта Слуцкого — ПОЭТ и МОЛЛИ, создали свои ответвления. — О.Ц).
«Из указанного явствует, что в настоящее время у нас имеется в Англии остов достаточно хорошо законспирированной организации из вербовщиков и наводчиков, каждый из которых имеет свою потенциальную группу агентов.
Учитывая трудности подпольной работы в Англии в связи с существующим в ней режимом для иностранцев и принимая во внимание, что эти трудности в условиях военного времени возрастут в громадной степени, мы ставим своей задачей усилить и всемерно укрепить созданную организацию, состоящую из местных людей, не нуждающуюся ни в паспортах, ни в прикрытии, ни, наконец, в изучении языка. В чем нуждаются эти люди — это в идеологическом воспитании и в оперативном и техническом инструктаже. Целью этой работы является превратить уже создавшуюся у нас группу наводчиков-вербовщиков в оперативных руководителей-групповодов, в подрезидентов».
Докладная записка заканчивалась предложениями о том, кого из конкретных агентов, в какой стране и чему обучать.
Как видно, в записке Слуцкого была заложена революционная идея реорганизации работы советской разведки в Великобритании, заключавшаяся в том, чтобы предоставить специально обученным агентурным группам значительную, если не полную автономию и осуществлять лишь общее руководство ими из страны с более мягким режимом или даже из Центра с помощью курьеров. Очевидно, что в таком случае безопасность и неуязвимость агентурной сети возрастала бы многократно. Из предыдущих глав («German Connection», «Ключи к секретам комнаты № 22») известно, что такой способ работы эпизодически и в упрощенном виде уже применялся в те годы, когда дипломатические отношения между Великобританией и Советским Союзом были разорваны. На этот раз речь шла о систематической работе, и такое предложение должно было основываться на полной уверенности в англичанах — руководителях агентурной сети. Как явствует из записки, к переходу на новую систему работы разведку подтолкнули также два обстоятельства: первое, реально существующее, — жесткий иммиграционный режим в Англии, и второе, реально ожидаемое, — новая война в Европе.
Последовавшие репрессии в отношении руководства и оперативного состава разведки не позволили воплотить новую систему на практике. Лондонская резидентура вернулась к традиционному способу руководства источниками — с легальных позиций.
Глава 12
«Клатт — Макс»
В 1940–1945 годах Абвер через «бюро Клатта» в Софии осуществлял одну из наиболее
Как следует из архивных документов 1-го Управления НКВД, английская радиоразведка первой перехватила и дешифровала радиообмен между «бюро Клатта» в Софии и подразделением Абвера в Вене. Сведения об этом поступили в Москву из лондонской резидентуры в апреле 1942 года в виде доклада, озаглавленного «Люфтмельдекопф, София». Поскольку в деле «Клатт» хранится обезличенный текст этого сообщения на русском языке с пометками лишь о том, что это «документальный материал от 24.04.42» и «перевод с английского», установить его происхождение с непогрешимой точностью сложно. Документ мог быть подготовлен как самой радиоразведкой, так и на основе ее данных в СИС или МИ-5. Поскольку во всех этих спецслужбах у советской разведки имелись источники, то передать его могли как Джон Кернкросс (ЛИСТ), так и Ким Филби (СТЕНЛИ) или Энтони Блант (ТОНИ). В любом случае именно они являлись основными источниками информации по делу «Клатт» на протяжении всего времени его разработки англичанами.
«Роль Люфтмельдекопф, в дальнейшем «Шверт» («Меч»), в собирании и передаче разведывательных сведений представляет значительную важность и интерес» — этими словами начинался, вышеупомянутый доклад с немедленной оговоркой, что «организация и методы его работы неясны». Последнее замечание в значительной мере оставалось в силе до недавнего времени. И хотя в докладе допущена некоторая путаница в вопросе организации работы «Шверта» в результате смещения сфер деятельности различных подразделений Абвера, она никоим образом не умаляет значения его основного содержания. А оно заключалось в следующем.
«Щверт» передает «Вагнеру» (майор фон Валь) в Вену для последующей пересылки в отдел Абвера 1-Люфт в Берлине весьма значительное количество разведывательных сообщений, охватывающих территорию России и Ближнего Востока. Собственно передачей информации в Софии занимается некто Клатт. Донесения с пометкой «МАКС» поступали «из мест, лежащих за русским фронтом, по линии от Ленинграда и вниз — к Ростову и Керчи», «от Новороссийска до Батуми», «из Грузии, Азербайджана, Армении» и «из Ирана, Ирака, Тегерана, из районов около Мосула, Багдада и Басры, а также Куйбышева, Астрахани и с запада Каспийского побережья». Другая группа донесений с пометкой «МОРИЦ» охватывала Египет, Ливию, Палестину, Сирию, Кипр, Ирак и Иран. И, наконец, появилось одно донесение ИБИСА из Турции. К докладу прилагалась географическая карта с указанием пунктов и частоты получения информации, озаглавленная «Источники информации МАКСА и МОРИЦА» и датированная 12 апреля 1942 года. Получалась весьма впечатляющая картина охвата немецкой разведкой колоссальной по размерам территории, причем черноморские порты Советского Союза оказывались наиболее эффективными поставщиками разведсведений.
«Постепенно, все увеличиваясь, поступал обильный поток донесений МАКСА, — говорилось в докладе, — а также, хотя и не ртоль обильный, поток донесений МОРИЦА. За четыре месяца, с декабря [1941] по март 1942 г., поступило 260–300 подобных донесений, а всего, вероятно, было на 30–50 % больше».
В аналитической части доклада английская разведка отмечала скорость, с которой поступала информация. «Некоторые донесения из Новороссийска, Ростова, Севастополя, Керчи, из Московского региона, Тбилиси и Батуми поступали в «Шверт» в тот же день», — писали авторы доклада. Другие передавались «Швертом» дальше (в Вену) в течение одного, двух или трех дней. В качестве примера оперативности «Шверта» упоминался случай, когда о пожаре на заводе в Майкопе сообщение поступило «не только в день пожара, но еще до того, как он был потушен».