КГБ в Англии
Шрифт:
3. «Чикагская группа».
4. «Калифорнийская группа».
5. Компания «Келлог».
Но и в 1945 году, когда нью-йоркская подрезидентура линии «XY» приобрела нескольких источников, значение Лондона не снизилось. В докладе народному комиссару госбезопасности. В. Меркулову в августе 1945 года, то есть буквально накануне череды событий, приведших к замораживанию оперативной работы в США и Англии, начальник разведки П. Фитин оценивал работу Лондона следующим образом:
«Из лондонской резидентуры поступает весьма ценная информация по научной разработке «Энормоз». Первые материалы по «Энормозу» были получены в конце 1941 года от ЛИСТА (Джона Кернкросса. — О.Ц.). В материалах содержалась ценная и совершенно секретная документация как по существу проблемы «Энормоз», так и по мероприятиям британского правительства в направлении организации и развития работ по проблеме атомной энергии. Эти материалы послужили отправным моментом для создания базы и организации работ по проблеме атомной энергии в нашей стране.
В связи с поступлением в Англию в порядке обмена технической информацией американских и канадских работ по
В.Б. Барковский, являющийся в настоящее время наиболее осведомленным экспертом разведки по истории создания атомной бомбы, в общйх чертах разделяет информацию, поступавшую из США и из Англии до конца 1945 года, следующим образом: в США мы получили сведения о том, как сделать бомбу, а в Англии — о том, из чего ее сделать. Вместе они перекрыли всю проблему. (Интервью автора с В.Б. Барковским.)
Помимо научно-технической информации, лондонская резидентура сообщала также сведения об организации работ по созданию атомной бомбы в Англии. В Центре было известно, что эти работы были начаты Комитетом по урану — MAUD (Military Application of Uranium Disintegration), который находился в ведении Министерства промышленности. Затем эти работы были переданы в Департамент научно-производственных исследований (DSIR) под руководство сэра Эпплтона. В DSIR имелось Управление по производству металлических сплавов для изготовления труб (Directorate of Tube Alloys), [19] возглавляемое директором химического концерна ICI Эйкерсом. Резидентура сообщала также, что работы по быстрым нейтронам ведутся в Ливерпуле профессорами Чэдвиком, Фишем и Ротблатом, по разделению изотопов — профессором Саймоном, в Кембридже по медленным нейтронам — профессорами Хальбаном, Коварскйм, Мэем. Сообщалось также о переводе части ученых в Канаду, там находится профессор Хальбан и бежавший с помощью англичан из Дании Нильс Бор и т. д. Небезынтересной была также информация Филби от 20.11.45 о создании в СИС нового оперативного отделения (Tube Alloys Division) с целью отслеживания информации о работах по проблеме урана в различных странах, в первую очередь в СССР. Руководителем нового отделения, разместившегося по адресу: 54, Бродвей, Вестминстер, Лондон, стал бывший начальник норвежского отделения капитан-лейтенант резерва ВМФ Эрик Уэлш. Эти сведения явились серьезным напоминанием советским органам госбезопасности о необходимости держать в строжайшем секрете ведущиеся в СССР работы по созданию атомной бомбы, и, как покажет будущее, совсем не напрасно.
19
Это название служило прикрытием Британского атомного про-
Нью-йоркская подрезидентура линии «XY» на начальном этапе своей работы испытывала значительные затруднения в подходе к носителям информации по созданию атомной бомбы. Это объяснялось тем, что физики-ядерщики, непосредственно занятые в «Манхэттенском проекте», были размещены на нескольких строго охраняемых объектах вне досягаемости нью-йоркской резидентуры и покидали их только в исключительно редких случаях. Однако позднее настойчивые усилия разведчиков привели к тому, что на ключевых атомных объектах все же были приобретены источники ценной информации. Прорыву в этом деле способствовало одно немаловажное организационное мероприятие, проведенное в Москве.
В июле 1943 года начальник 3-го отдела 1-го Управления НКГБ полковник госбезопасности Овакимян подготовил и направил записку на имя наркома госбезопасности Меркулова, а начальник разведки Павел Фитин 11 августа 1943 года представил Меркулову более обстоятельный рапорт с обзором работ по атомной проблеме. Оба документа содержали предложение передать всю разработку проекта «Энормоз» и агентуры, работающей в этой области, 1-му Управлению НКГБ. Это предложение мотивировалось необходимостью более эффективной координации и концентрации разведывательной работы по атомной бомбе. Предполагалось, таким образом, передать разведке НКГБ и источники военной разведки — ГРУ ГШ Красной Армии. Резолюция Меркулова от 13 августа на документе Овакимяна свидетельствует о положительном решении этого вопроса:
«Тов. Фитину, т. Овакимяну.
Я говорил с т. Ильичевым (начальник ГРУ. — О.Ц.). Он в принципе не возражает. Необходимо вам с ним встретиться и конкретно договориться».
Такое решение вопроса оказалось весьма своевременным, так как вскоре после разговора Меркулова с Ильичевым в Лондоне случайно пересеклись тайные тропы разведок НКВД и ГРУ. И на пересечении этих троп находился не кто иной, как Клаус Фукс.
В начале ноября 1943 года лондонский резидент Константин Михайлович Кукин сообщил, что при прот верке полученного от источника «К» списка лиц, работающих по проблеме «Энормоз», резидентура обратила внимание на Клауса Фукса, который неожиданно оказался нелегальным членом Компартии Германии, бежавшим от нацистского режима.
По сведениям, полученным от «К», Фукс работал над быстрыми нейтронами в Бирмингемском университете. В процессе изучения Фукса было установлено, что его знает КАРО. [20] Но последний в беседе с нами категорически отказался говорить о Фуксе и при этом вел себя так странно, что невольно напрашивался вывод, что КАРО известно о работе Фукса на советскую разведку. Поэтому Кукин попросил провести срочную проверку Фукса в Центре и сообщить результаты.
На запрос 1-го Управления НКГБ военная разведка в самом конце ноября 1943 года ответила, что Клаус Фукс является ее источником с августа 1941 года, когда с ним был установлен контакт по рекомендации Юргена Кучинского. Генерал-лейтенант Ильичев информировал также, что ожидается отъезд Фукса в США вместе с другими английскими
20
КАРО — псевдоним Юргена Кучинского, руководителя группы немецких коммунистов — эмигрантов в Англии. Он не был агентом советской разведки, и присвоение ему псевдонима в оперативной переписке лондонской резидентуры с Центром было обычной мерой предосторожности в целях защиты действительно секретных источников, упоминание псевдонимов которых в увязке с его настоящим именем могло привести в определенных ситуациях к их раскрытию. Правила конспирации вообще требуют изъятия из текста оперативных документов любых конкретных указаний имени, адреса и места работы упомянутых в них лиц, объекты интереса и страны, фигурирующие в них даже в самом невинном контакте. В одну категорию с Кучинским, например, в годы войны попали Уинстон Черчилль, получивший псевдоним ПЭРА, и Трумэн, удостоившийся лишь скромного «титула» МАТРОСА. Сразу же после войны разведку потянуло на спортивную лексику, и агенты стали атлетами, американцы — альпинистами, англичане — лыжниками, французы — боксерами, а немцы — гиревиками. Другие страны тоже «преуспели» — каждая в своем виде спорта.
Документы английской разведки свидетельствуют о существовании там схожей практики в присвоении агентам помимо номеров еще и весьма забавных псевдонимов. Совершенно невозможно было бы читать перехваты немецкой разведки времен войны с ее конспиративными ухищрениями типа ДОЛОРЕС ПАПА, что означало для посвященных просто «испанский посол». Франко числился УРСУЛОЙ, а Салазар — ее подружкой ОЛЬГОЙ.
Договоренность о взаимном обмене источниками все же в некоторой степени проясняет характер соглашения, к которому пришли Меркулов и Ильичев. Можно только предположить, исходя исключительно из здравого смысла, что передача источников осуществлялась согласно оперативным возможностям той и другой разведки в каждом конкретном случае, а не вопреки им.
За время сотрудничества с РУ Фукс передал ряд теоретических расчетов по расщеплению атома и созданию урановой бомбы. Эти материалы направлялись уполномоченному ГКО СССР Кафтанову, а позднее заместителю председателя Совнаркома Первухину и получали высокую оценку. Из перечня информационных сообщений Фукса следовало, что разведка НКГБ и Разведуправление в освещении разработки атомной проблемы в Англии шли нога в ногу. Если первые материалы Фукса поступили 22 и 30 сентября 1941 года, то от Кернкросса они были переданы в Москву соответственно 25 сентября и 3 октября. После некоторого перерыва Фукс вновь активно заработал с мая 1943 года, и только на полгода раньше начали поступать материалы «К».
Освещение периода работы Фукса в США не входит в задачу данного повествования. Достаточно только упомянуть, что контакт с Фуксом был установлен 5 февраля 1944 года связным нью-йоркской подрезидентуры «XY» Гарри Голдом, который, в свою очередь, замыкался на Анатолия Антоновича Яцкова. Условия связи, подготовленные Разведуправлением, оказались настолько удачными — у входа в приют на Генри-стрит в еврейском квартале Ист-Энда, Нью-Йорк, что оставались в силе на любой случай потери связи с Фуксом в США или на случай его неожиданного приезда из Англии. Несколько курьезно должен был выглядеть при этом связной резидентуры: переминаясь с ноги на ногу у дверей известного еврейского благотворительного центра, сжимать руками в перчатках еще одну, третью перчатку. Впоследствии перчатки заменили другим, не вызывающим недоумения окружающих опознавательным предметом.
Портрет Фукса дополняет личное впечатление от первой встречи с ним Гарри Голда [21] 5 февраля 1944 года:
«Рост около 180 см, худощавый, цвет лица — бледный. Поначалу был очень сдержан; это хорошо. Одет добротно (в твид), но не вычурно.
Он, очевидно, работал с нашими людьми раньше и полностью осознает, что делает. Кроме того, он явно наш по духу».
Другое свидетельство характеризует уровень сотрудничества и обмена информацией по атомной бомбе между США и Великобританией и в известной мере подтверждает предположение Барковского о негласном получении англичанами материалов «Манхэттенского проекта». Со слов Фукса Голд сообщал:
21
Голд несколько раз встретился с Фуксом в Нью-Йорке, но в августе 1944 года связь оборвалась: 5 августа на встречу не пришел Фукс, all августа не смог прийти Голд. Вполне возможно, что Фукс не появился 5 августа потому, что уже собирался выехать в лагерь «Y» в штате Нью-Мексико, куда он был откомандирован за свой выдающийся научный талант и где этот талант был востребован для создания первой атомной бомбы. Утерянная связь была восстановлена только 21 февраля 194S года по запасному варианту в доме сестры Фукса, проживавшей в городке Кембридж, близ Бостона. Фукс передал важные материалы. Весьма существенна также для дальнейшего развития событий просьба Фукса, с которой он обратился через Голда к советским властям:
«У «К» есть одна просьба: когда мы войдем в Киль и Берлин, он хочет, чтобы мы прочесали там архивы гестапо, нашли его досье (весьма обширное) и уничтожили, прежде чем оно попадет в чужие руки. Я обещал, что мы так и сделаем, если это вообще возможно».
На следующую встречу Голд выезжал к Фуксу в «заповедник», как называлась в НКГБ контролируемая властями зона вокруг Лос-Аламоса, и 11 июня 1945 года вернулся в Нью-Йорк с ценной информацией, в том числе о планируемом первом взрыве бомбы и его дате — 10 июля. Последняя встреча в США состоялась 19 сентября 1945 года. До следующей встречи Голда с Фуксом в декабре 1945 года дело не дошло, так как в ноябре было дано указание о консервации оперативной работы в связи с предательством Гузенко.