КГБ во Франции
Шрифт:
– Культурные корни. В кругах русской эмиграции этот подход может иметь успех. Достаточно убедить интересующего вас человека в том, что Россия и СССР – одно и то же. Это совсем нетрудно. Известнейшие "специалисты" по СССР разве не утверждают того же, пытаясь объяснить советский режим, исходя лишь из одной русской традиции?
– Обида. Человеку кажется, что его не оценили по достоинству. Неудовлетворенность своей работой, желание отомстить начальству или отплатить за допущенную несправедливость – все это может привести к предательству. Офицеры КГБ отлично умеют подметить подобные чувства. Сначала они разжигают обиды, потом льстят самолюбию, дав понять, что агент наконец-то сможет сыграть роль, достойную
Советская разведка применяет этот метод с постоянством, а иногда и с успехом. Ослепленный своими обидами, агент больше не понимает, что он предатель. Полковник ВВС Швеции Стиг Эрик Веннерстрём, арестованный в 1963 году после разоблачений Голицына, был именно таким шпионом. Военная карьера шведа застопорилась в результате его пронацистской позиции во время второй мировой войны. Сначала КГБ раздул его обиду на начальство, потом, когда он начал работать на ГРУ, Веннерстрёму было присвоено звание генерала Советской Армии. Москва дала ему чин, в котором отказал Стокгольм. Как дисциплинированный военный, он слепо повиновался своим тайным руководителям, выдав им самые основные элементы оборонительной системы страны.
Несколько лет назад во Франции произошел просто хрестоматийный случай предательства, в котором, чтобы завербовать агента, Советы сыграли одновременно на чувстве обиды, культурных корнях и пацифизме. Его вербовка явилась столь большим успехом, что вопреки всем правилам безопасности, обычно применяемым советской разведкой, ГРУ сделало его руководителем группы.
Со времени побега в Канаду Семена Гузенко (в 1945 году) советская разведка старается сделать так, чтобы агенты не были знакомы и не контактировали друг с другом. Гузенко выдал имена нескольких шпионов, которых он знал. После ареста эти люди выдали целые группы. Урок пошел на пользу. С этих пор КГБ и ГРУ тщательно изолируют каждого агента, сводя на нет все возможные контакты между ними. Внутри отдельной группы существует своего рода непроницаемая переборка. Агент знает только своего офицера-агентуриста, иными словами, "легала", обычно работающего на разведку под дипломатическим прикрытием. В случае ареста он не сможет назвать никаких имен. Что касается офицера, то, если его задерживают с поличным, он никогда не выдаст своих подопечных. Он знает, что в лучшем случае дипломатический иммунитет просто позволит ему вернуться в свою страну, а в худшем – его обменяют через несколько месяцев.
В этом деле ГРУ поступило иначе. По той простой причине, что главой группы бьш француз, который должен был руководить несколькими агентами вместо "легала".
Уникальный случай в анналах советского шпионажа во Франции. Контрразведка напала на след в 1975 году, после того как от одного перебежчика была получена информация, подобная той, что позволила арестовать Жоржа Бофиса. Из его слов следовало, что ГРУ в промышленных кругах, где-то в парижском пригороде, имело очень важный источник информации. Агент, имя которого он не знал, работал в компании SERGI. Это была просто аббревиатура; существовало три предприятия с подобным названием. После двух долгих лет поисков УОТ обнаружило настоящего виновника. Сергей Фабиев, 54 лет, русский по происхождению, принявший французское гражданство, генеральный директор компании, занимавшейся, кроме того, исследованиями в области общего и промышленного производства. Она располагалась в городе Бюк, в Ивелин.
Фабиев был арестован 15 марта 1977 года в аэропорту Орли в тот самый момент, когда по делам службы собирался лететь в Алжир. В УОТ он сразу же признался в предательстве, выдав попутно псевдонимы агентов своей группы: Макс, Рекс и Жан, – а потом и их настоящие имена. 17,20 и 21 марта контрразведка арестовывает Джованни Ферреро, 54 лет, итальянца по национальности, редактора
Группа Фабиева работала с 1963 года до конца декабря 1974 года, когда деятельность ее по таинственным причинам прекратилась. В этот период Сергею Фабиеву не удалось установить условленный контакт в Цюрихе, чтобы нелегально уехать в СССР. После бегства офицера, информировавшего УОТ, ГРУ, без сомнения, обрубило все концы.
Вербовка Сергея Фабиева в 1963 году тоже может быть принята за образец подобного рода дел. Его офицер-агентурист, советник посольства Иван Кудрявцев, поддерживавший с Фабиевым коммерческие связи, поочередно приводил в действие различные психологические рычаги, чтобы склонить коммерсанта к предательству.
Прежде всего, его культурные корни. Сын эмигранта, Фабиев свободно говорил по-русски. Ему было приятно разговаривать с Кудрявцевым на родном языке. "Я открывал Святую Русь, о которой мне столько говорили родители. Передо мной был не советский человек, а соотечественник. У меня возникла романтическая необходимость обрести Родину", – объяснял он на суде.
Затем – обида. До 1967 года Сергей Фабиев был человеком без гражданства, апатридом. Французские власти долгое время отказывали ему в предоставлении гражданства под предлогом его поведения во время второй мировой войны. Он родился в Нише, в Югославии, от русских родителей, которые затем эмигрировали во Францию. Молодой Фабиев вместе с отцом до 1943 года был рабочим-добровольцем в Германии. Потом он вернулся в парижский пригород, где оккупанты направили его на работу в комендатуру Сен-Клу.
Советская разведка сумела использовать как сожаления Фабиева о столь бесславном прошлом, так и обиду на Францию, отказывавшуюся простить ему ошибки молодости. Во время первой нелегальной поездки в СССР в 1965 году (потом он еще два раза ездил туда) Фабиев получил советское гражданство и чин в Советской Армии. Таким образом ГРУ удовлетворило его потребность в обретении Родины и его желание забыть сотрудничество с нацистами. То, что он стал воином "доблестной Советской Армии", было для него явным реваншем над историей.
На суде Фабиев попытался использовать как довод эту особую ситуацию, заявив: "Меня завербовали, когда я был апатридом, дали русское гражданство и поручили выполнение разведзадания. Я согласился, и в течение многих лет у меня не возникало чувства, что я предаю Францию, поскольку гражданином ее я стал только в 1967 году. С этого момента я начал осознавать свою ошибку. После предоставления гражданства я не сообщил властям о своей деятельности, так как не хотел становиться двойным агентом. Я никогда не служил Советскому Союзу, но только России".
Само собой, что эксплуатировались и его чувства пацифиста. В качестве офицера Советской Армии Фабиев должен был вносить свой вклад в дело установления равновесия сил и препятствовать тому, чтобы его новую Родину обогнали в военном и экономическом отношении западные державы.
К несчастью для советской разведки, их агент не имел доступа к секретной информации. Его прежде всего использовали как вербовщика на тех предприятиях, которые интересовали советскую разведку: "Матра", "Дассо", "Норд-Авиасьон", Научно-исследовательское общество по баллистическим ракетам (НИОБР). Затем, после специальной подготовки в школе ГРУ в Москве, в 1965 году ему поручили руководство группой агентов, завербованных разными советскими офицерами.