Киевская Русь и русские княжества XII -XIII вв.
Шрифт:
Возможно, что с именем Боричева связан не только непосредственный спуск с горы, но и дальнейший путь мимо Замковой горы через Подол к Днепру. На это намекает и упоминание пристани под Боричевом (945 г.) и последний путь идола Перуна к Ручаю и Днепру (988 г.). Возможно, что после спуска с горы («увоза») путь по ровному месту назывался «током». Боричев ток — улица, сохранившая это архаичное наименование, идет от подножия Андреевской горы к подножию Замковой. Важно отметить, что почти во всех случаях «Боричев» (сначала «увоз», а потом «ток») связывается топографически с Замковой горой, у подножия которой Боричев путь сворачивал к Пирогощей [125] .
125
В далекой древности Боричев путь мог начинаться у Замковой горы как путь к Днепру-Борисфену.
Замковая гора, лишенная таких общеизвестных ориентиров, как Десятинная церковь, или Софийский собор, могла быть обозначена летописцем для опознания ее киевлянами XI в. близостью к наезженной дороге, ведшей из княжеского кремля к пристани и соприкасавшейся с Замковой горой. Это и наталкивает на логический вывод: гора, на которой «сидел Кий» до постройки «градка», — это и есть Замковая гора. Такой вывод полностью подкрепляется наличием мощного культурного слоя на замковом плато; слой содержит как зарубинецкий горизонт с римскими монетами, так и горизонты V–XI вв. с византийскими и восточными монетами V–X вв. (начиная с фолиса императора Анастасия — 498–518 гг.).
Замковая гора выделялась в V–VI вв. из всех киевских высот, заселенных в то время. Не касаясь совершенно никаких исторических соображений (что в данном случае даже хорошо, так как обеспечивает независимость суждений), П. П. Толочко констатирует: «Как показывают материалы, местом древнейшего поселения была Замковая гора… Не исключено, что именно она являлась тем древнейшим городским ядром-плацдармом, из которого произошло заселение окружающих возвышенностей» [126] . В сочетании с приведенными выше разысканиями эта археологическая констатация приобретает особый интерес.
126
Толочко П. 27. Древний Киев, с. 21.
Продолжим анализ топогидронимики Киева. Крепостные ворота, выводящие на трассу Боричева увоза на плане 1695 г., носили своеобразное название «Киевских». Обычно ворота, как и дороги, именуются в связи с тем пунктом, к которому они ведут. В московском Земляном городе, например, ворота назывались по городам: Смоленские, Тверские, Серпуховские и т. п. «Киевские» ворота в Киеве вели на Замковую гору, которую в данном случае следует понимать как «Киевскую гору». Возможно, что историческая традиция здесь преобладает над представлениями киевлян XVII в. о Подоле как основной части Киева.
Важным топографическим аргументом в пользу отождествления Замковой горы с резиденцией Кия является ручей Киянка. Он вытекает не от оврагов Андреевской горы, а много западнее — из оврага между горой Детинкой и Копыревым концом. Течет Киянка сначала на север, омывая юго-западную часть подошвы Замковой горы, а затем, огибая Замковую гору, идет по Подолу, впадая в Глубочицу. Таким образом, основная часть течения Киянки связана с таким ориентиром, как Замковая гора. Откуда ж Киянка получила свое имя, если от градка Киева она отстоит достаточно далеко и ни истоком, ни течением с ним не связана? Ответ подсказан предыдущим: речка Киянка получила свое древнее имя от первоначальной резиденции князя, от той горы, на которой Кий пребывал до постройки крепости на Горе, т. е. по Замковой горе, которую теперь мы еще более уверенно можем считать первоначальным Киевом.
Замковая гора со всех сторон окружена надежными «киевскими» ориентирами: с запада и с севера ее омывает Киянка, несомненно связанная с Кием, а с юга и востока к ней подходит тот Боричев путь, при помощи которого летописец Нестор в 1070-е годы обозначил местоположение горы, где в свое время «седяше Кый». Керамика корчаковского типа, ранние формы которой датируются концом V–VI вв. [127] , и византийские монеты конца V в. определяют время возобновления жизни на «Киевой горе». Таким образом, историко-топографические разыскания позволяют уверенно отождествлять первоначальную резиденцию Кия (а может быть, и его предков?) с Замковой горой (Киселевкой, Фроловской горой). Она на какой-то отрезок времени предшествует постройке городка на Андреевской горе [128] .
127
Русанова И. П. Славянские древности…, с. 24–27.
128
Рыбаков Б. А. Город Кия. — Вопросы истории, 1980, № 5, с. 45, схема Киевских высот.
Не
Значительно более определенные данные мы получим, если обратимся к той армянской записи киевской легенды, на которую впервые обратил внимание Н. Я. Марр. В этой записи Зеноба Глака (VII–VIII вв.) два этапа строительства выражено четко. Первый этап: царь дал власть трем сыновьям Деметра и Гисанея: «Куару, Мелтею и Хореану»;
«Куар построил город Куары и назван он был Куарами по его имени. А Мелтей построил на поле том свой город и назвал его по имени Мелтей. А Хореан построил свой город в области Палуни и назвал его по имени Хореан» [129] .
129
Марр Н. Я. Книжные легенды…, с. 280.
Второй этап:
«И по прошествии времен, посоветовавшись, Куар и Мелтей и Хореан поднялись на гору Каркея п нашли там прекрасное место с благорастворением воздуха, так как были там простор для охоты и прохлада, а также обилие травы п деревьев. И построили они там селение и поставили они двух идолов: одного по имени Гисанея, другого по имени Деметра» [130] .
К отмеченным Марром совпадениям (три брата, три города, лес и охотничьи угодья на новом месте) можно добавить еще одно: Зеноб Глак говорит о постановке на новом месте двух идолов, а мы знаем благодаря раскопкам В. В. Хвойко, что именно в городке Кия на Андреевской горе в его средней части были обнаружены еще в 1908 г. два языческих жертвенника; один из них простой, цилиндрический, а другой, расположенный рядом, сложной эллиптической формы с четырьмя выступами по странам света. К сожалению, разгадать славянскую первооснову Гисанея и Деметра пока не удалось [131] .
130
Марр Н. Я. Книжные легенды… Все варианты возможности ранней записи данной киевской легенды в Армении или армянами на Балканах разобраны нами в книге «Древняя Русь. Сказания, былины, летописи».
131
Болсуновский К. В. Жертвенник Гермеса-Световида. Мифологическое исследование. Киев, 1909, табл. I; Кіліевич С. Р. Археологічна карта…, с. 184, план, условный знак: Б —10, текст на с. 186. На том же плане четко показан небольшой «градок Кия».
Главным выводом из сопоставления армянской и киевской записей является тот, что в первичной основе древней легенды говорилось о двух этапах жизни на киевских высотах: первоначально были заселены «Киева гора» (Замковая), Щековица и Хоревица. Имена «братьев» Кия (эпическое требование троичности) заимствованы, вероятно, от названий двух последних гор. Эта первоначальность заселения Замковой горы и Щековицы подтверждена и археологически, особенно в отношении первой из них.
Замковая гора представляет собой сильно вытянутый с юго-востока на северо-запад останец высокого берега, с крутыми обрывистыми краями, господствующий над пойменным Подолом (высота над уровнем Подола — 40 м). По своему протяжению она равняется городу Владимира на Андреевской горе, но Замковая — более узкая. По площади же (около трех га) она в 3 раза превосходит градок Кия. По своему срединному положению эта гора контролировала и гавань Почайну, и Подол, и побережье Днепра. Ее крутые склоны делали ее неприступной крепостью. Здесь, вероятно, и находились Полянские князья до постройки крепости на Андреевской горе. Замковая гора не была покинута в пору расцвета Киева, и жизнь на ней продолжалась. На ее площади, помимо монетных находок IX–X вв., была обнаружена даже какая-то кирпичная постройка, отнесенная Н. И. Петровым к X в. [132] .
132
Петров Н. И. Историко-топографические очерки древнего Киева. Киев, 1897, с. 260.