Кики Страйк и гробница императрицы
Шрифт:
— Пссст! Ананка! — раздался громкий шепот.
Я посмотрела вниз: из-под перегородки на меня с усмешкой глядела веснушчатая физиономия.
— Молли? — застонала я. Честное слово, эту девочку неплохо бы обучить начаткам цивилизованного поведения! — Что ты делаешь?
— Иди сюда, ко мне,— велела она.
— Что? Нет!
— Иди сюда, говорю; я для тебя кое-что раздобыла.
— Молли, а тебе не кажется, что это не вполне нормально?
— Я серьезно,— нахмурилась Молли,— Это тебе нужно, не мне.
— Господи милосердный, Молли! Ну подожди
— Не могу я ждать. На случай, если ты позабыла — все учителя в школе до единого глаз с меня не спускают. У меня очень мало времени.
Я вдохнула поглубже и отперла дверцу. Не успела я проверить, не подслушивает ли нас кто, как Молли уже бесцеремонно втянула меня в свою кабинку. Мы стояли нос к носу над унитазом.
— Ничего не понимаю,— пожала плечами я.— Что еще за секреты такие?
— Я принесла тебе фотку Финеаса Паркера.
Молли расстегнула молнию на рюкзачке. Внутри не было ничего, кроме фотографии в тяжелой серебряной раме.
— Молли, мне просто фотография была нужна, раму-то ты зачем притащила! Она от «Тиффани» [19] . Твои психотерапевты непременно заметят пропажу.
— А плевать я хотела! Скажу папаше, чтобы приписал лишнюю сотню «зеленых» к их следующему чеку. О-о-о-о-о-о-ох! А вдруг они от меня откажутся? То-то было бы здорово! Ну как тебе фотка?
Я с трудом нашла в себе силы отвести глаза от портрета. Финеас Паркер был фантастически хорош собой: золотисто-каштановые кудри, глаза цвета спелого ореха, черты греческого бога. На плече у него восседала гигантская белка.
19
«Тиффани энд компани» — всемирно известный ювелирный магазин в Нью-Йорке.
— Ага, вот и я то же самое подумала,— захихикала Молли.— И кто б мог ожидать, что он такой красавчик? Если он однажды соизволит вернуться домой, я не я буду, если не заставлю родителей нас познакомить.
— Молли,— улыбнулась я,— к тому времени ты уже будешь за сотни миль от Нью-Йорка.
— Так ты правда мне поможешь?
— Слово есть слово. За один день такие дела не делаются, но однажды — и очень скоро — тебя и впрямь исключат.
Молли порывисто кинулась ко мне и принялась душить меня в объятиях настолько крепких, что я едва не обмочилась. Две девчонки гнусно захихикали, когда мы с Молли вышли из одной кабинки, но мне было глубоко плевать. В жизни я не доставляла никому столько счастья.
Тем же вечером, за несколько часов до начала ужина у Лестера Лю, я вернулась из школы домой (на метро!), прошла мимо мамы с гордо вздернутой головой и заперлась у себя в спальне. Около семи отец постучал ко мне в дверь и полюбопытствовал, не хочет ли узница немного хлебушка с водой. Я вежливо сообщила, что подкрепилась загодя и попросила не отвлекать меня от занятий. В семь пятнадцать я осторожно вскрыла один из замков и на цыпочках прокралась вниз по пожарной
Не успела я нажать на звонок, как Бетти уже открыла дверь и втащила меня внутрь, во тьму цокольного этажа. И предостерегающе поднесла палец к губам.
— Я ужасно рада, что ты пришла пораньше,— прошептала она, оглядываясь через плечо.— Хочу тебе кое-что показать.
— Я первая или есть еще кто-нибудь? — полюбопытствовала я.
— Только Уна. Ну пойдем же.
И Бетти двинулась вперед, осторожно обходя манекены и безголовые муляжи, загромождавшие гостиную. На сей раз ее родители проектировали костюмы для новой оперы, действие которой происходило не иначе как на Марсе.
— Погоди секундочку. Мне нужно тебе кое-что сообщить,— прошипела я Бетти в спину.— Я сегодня выяснила, кто таков на самом деле этот твой загадочный бойфренд.
Бетти замедлила шаг, но обернуться не обернулась.
— Мой бойфренд?
— Да ладно, ты отлично знаешь, о ком я. Он проводит много времени на свежем воздухе, любит работать с животными и давным-давно позабыл о том, что такое мыло.— Бетти застыла как вкопанная.— Его настоящее имя — Финеас Паркер. Родители у него — психотерапевты. Он сбежал из дома несколько месяцев назад. Хочешь на фотку посмотреть?
Бетти молча кивнула, и я вручила ей фотографию, загодя извлеченную мною из рамы.
— Неплохо, э? — Но стоило мне заметить выражение лица Бетти, и улыбка моя тотчас же угасла,— Да что с тобой такое?
— Ничего. Просто... лучше бы Айрис никогда не бралась за приворотное зелье. Послушай... можно тебя попросить никому больше ничего не рассказывать?
— Почему нет?
Я провела блистательное детективное расследование и откопала настоящую сенсацию! Умолчать о ней — все равно что выиграть в лотерею и потерять билет.
— Он не давал нам повода продавать его с потрохами. Пусть себе хранит свой секрет.
— Только не говори, что ты и впрямь втюрилась в это дитя джунглей из Центрального парка!
Бетти пожала плечами.
— А что, если и так? Какая, в сущности, разница?
— Да он же повсюду таскается за тобой по пятам, точно влюбленный бабуин! — доказывала я.— Со всей очевидностью, ты ему небезразлична.
— Может быть. Но из-за «Зелья неотразимого» я так никогда и не узнаю правды,— вздохнула она.— А теперь поторопись-ка, или пропустишь знатное шоу.
И Бетти поспешила к себе в спальню, что находилась в глубине дома. Сквозь открытую дверь свет струился в гостиную.
— О’кей, встань вот здесь,— Бетти толкнула меня в тень и указала в сторону спальни,— А теперь смотри.
Перед высоким трюмо застыла Уна — Уна в роскошном платье, состоящем из бесчисленных слоев серебристо-серого шелка и шифона. Стоило ей двинуться — и сотни и сотни кристаллов, нашитых по подолу, вспыхивали и переливались, точно утренняя роса под солнцем.
— Потрясающее платье. Ты сама его сшила? — спросила я у Бетти.