Киллер – корона чужого мира
Шрифт:
— Оль, ты опять летаешь в облаках, время пол девятого, пора отправляться на встречу, — вернула меня на землю подруга.
Понятно ей не терпится, хочет побыстрее узнать, с какими артистами ей посчастливиться сниматься. Насчет фамилий я молчала как партизан, говорила что это прерогатива министерства Культуры. Конечно мне подруга не поверила, чтобы я да не добилась своего, хорошо моя «болезнь» списала очень многое (поставила жирный крест на её дальнейших расспросах).
Вышли из дома, уселась на пассажирское сидение Катиного мустанга, за руль своей меня не пускают, даже ключи с правами куда-то спрятали. Представляете, какая это для меня мука, водителя с более чем тридцатилетним стажем? Представили, а мне терпеть, сплошные минусы от этой выдуманной комы. Конечно для приличия пообещали вернуть, не сейчас, только через недельку. Знают хитрюшки что мы отправляемся на съёмки под Ленинград, а там негде кататься, разве что по полю на гусеничном тракторе.
В зале «Иллюзиона» собрались наши будущие звезды отечественного кинематографа, конечно с кучей чиновников из МИДа и Министерства Культуры. От американцев присутствовало только трое: продюсер, режиссер и директор, плюс пара наших переводчиков. Наших в прямом и переносном смысле, как вы уже наверное догадались, это Зина Трушева и Любочка Никитина. На сцене (ущипните меня, я сплю) стояла настоящая трибуна, стол под красной скатертью, графин с водой, к нему парочка граненых стаканов. За ним сидели только самые достойные: американцы, четверо наших чинуш, даже для меня стул приготовили.
— Здравствуйте товарищи, good morning, gentlemen, — поднялась на сцену, там со всеми поздоровалась за руку.
Какой-то чиновник встал, наверное хотел зачитать речь, без этого у нас ни одно собрание не обходится. Зря старался, я сразу подошла к трибуне, иначе это словоблудие затянется до самого вечера.
— Ещё раз здравствуйте (обратилась к залу), меня зовут Ольга Лёд, этот фильм будет сниматься по моему сценарию. Давайте сразу перейдем к делу: на съемки натуры у нас три, край четыре недели, затем работаем в павильоне «Мосфильма». Кинокартина должна выйти к новому году, если всё хорошо, сразу приступаем к съемке второй, а летом к третьей. Сейчас по гонорару: от американской стороны получаете по две с половиной тысячи долларов, это чистыми, без налогов и банковских процентов. С нашей сумма чуть меньше, всего две тысячи, разумеется тоже на руки. За следующий фильм, а как вы поняли планируется трилогия, гонорар в два раза выше, всех всё устраивает? — посмотрела на сидящих у сцены актеров.
— Если за второй пять, значит за третий получается десять? — спросил из них самый бойкий.
Похоже я всё рассчитала правильно, вернее подобрала актёров. Бойкий, а это Лев Прыгунов, будет играть переводчика Женю. Роль Кузьмича доверила Буркову, Семенова — Евгению Стеблову, а Генерала конечно Юматову (Офицеры выйдут только в следующем году, но для меня это не имеет никакого значения). Насчет Стеблова долго сомневалась, играл он в основном каких-то нытиков, хотя уверена что был способен на гораздо большее. Знаете, это крест многих артистов, выбраться из определенного амплуа довольно сложно, а подчас и невозможно. Режиссеры не видят их в других ролях, поэтому комики до конца жизни остаются комиками, а серьезные — серьезными (хотя готовы шутить, что мастерски делают на своих театральных «капустниках»).
— Хорошо, пусть будет так, с американской стороной я договорюсь, с нашей тоже постараюсь. В Ленинград выезжаем в эту субботу, мы и так выбились из графика на неделю, там на автобусе добираемся до места съемок, это поселок Приозерский. Гостиницы в нем нет, а из «Колыбели революции» добираться слишком долго, поэтому остановимся в пионерском лагере. В нём по уверению организаторов (кивнула на сидящих чиновников за столом), всё готово к нашему приезду: отопление, столовая и даже баня с парилкой, плюс чистый воздух и лес. Телефон там тоже имеется, так что без связи, как некоторые опасаются, мы не останемся, — закончила своё выступление.
— А кто будет играть иностранца, Джона Рида? — на этот раз спросил Стеблов.
Да-да, фина пришлось поменять на американца, фильм же у нас совместный, поэтому Райво Хаапасало стал Джоном Рядом.
— Дин Рид, он уже в Ленинграде, встретитесь с ним на месте. Вопросы есть, вопросов нет, — я отошла от трибуны.
Ещё полчаса проторчала с американцами, спасибо наши чинуши не лезли, что-то там выступали с трибуны, наверное рапортовали. Самым дотошным из иностранцев оказался режиссер, долго расспрашивал о наших актерах. Если спросите кто, отвечу так, я выбрала для себя самого лучшего. Позвольте представить — Джон Элиот Стёрджес, известный благодаря своей кинокартине «Плохой день в Блэк Роке» (за него был номинирован на «Оскар» и «Золотую пальмовую ветвь»). Следующей была «Великолепная семерка», всем известный римейк «Семи самураев», который должен посмотреть каждый уважающий себя ценитель старых классических фильмов. Кстати, у нас кинокартины были не хуже, например «Броненосец Потемкин», который неоднократно признавался одним из самых лучших фильмов всех времён и народов, причем даже не у нас, а в капиталистических странах.
— До свидания товарищи, see you soon gentlemen, — попрощалась со всеми присутствующими в зале.
Уже потом, в автомобиле, Катя спросила про гонорар, почему у неё совсем другой, не как у остальных артистов.
— Потому что я так решила! София, которая снимается лишь в эпизоде, получит не меньше наших артистов, но им про это лучше не знать, иначе проблем не оберешься. Всё, хватит об этом, надоел этот бомонд, сейчас двигаем в ГУМ, там есть одна неприметная дверь, прямо напротив мавзолея, — громко хлопнула дверью Катиного автомобиля.
— Оль, моя машина здесь не причем, не нужно ломать её раньше времени, — подруга молитвенно сложила руки.
Блин, совсем забыла как Катюша относится к своему «Мусти», для неё это не просто автомобиль, а гораздо большее! Любой обладатель транспортного средства, получал у нас в стране некий статус, и чем дороже автомобиль, тем он становился более высоким. Например двадцать четвертая «Волга», предмет мечтаний миллионов, самая престижная модель, не то что горбатый «Запорожец». А иномарка, так это вообще нечто запредельное, в Москве их считанные единицы. Думаете я не замечаю какими взглядами на меня смотрят граждане, когда я выхожу из своего «Дефендера» или «Мустанга»?
— Извини Катюша, просто так всё достало, артисты эти долбаные, им сколько не дай, всегда будет мало, — сплюнула со злости в окно.
За это тут же получила таблетку «от сердца», тот самый валидол, которым лечили всё, вплоть до инфарктов.
Вот мы у ГУМа, стоим у той самой секретный двери, на которую смотрит Ильич из Мавзолея. Наверное он не так представлял наш будущий коммунизм, вернее так, но только не для кучки партаппаратчиков, а для всего народа. Вход в этот оазис счастья по специальным пропускам, бессрочный для членов политбюро и их семей, одноразовый для заслуженных учёных, писателей и космонавтов. Жму на кнопку звонка, дверь моментально открывается, за ней пост охраны. Серьёзный милиционер с ожиданием смотрит на меня, я молча показываю ему заветный кусочек картона.
— Присаживайтесь, сейчас к вам выйдет заведующая отдела, — охранник показал на небольшой диванчик.
Не успела я с Катей на нём расположится, как к нам подошла женщина, представилась заместителем заведующей двухсотой секцией, Галиной Свешниковой, однофамилицей нашей любимой модельерши. Протянула ей свой пропуск, конечно с паспортом, пусть оформляет как положено.
— У вас вторая категория, разрешено делать покупки раз в неделю, сопровождающих не больше трех лиц, — начала она, но была мной сразу перебита.