Киллер – корона чужого мира
Шрифт:
Из-за навалившихся проблем чуть не опоздала в родной ОБХСС, там мне обещали настоящее дело. Встретили нас с Катей хорошо (пришлось на Огарево оформлять ей пропуск), девчонки быстро заварили чай, а парни порезали купленный в «Советской» тортик. Николай Николаевич по такому случаю толкнул небольшую речь, поздравил с моим первым делом. Там же мне вручили черную галошу, размера так шестидесятого, с напутствием не сесть с ней в лужу. Если возникнут трудности просили обращаться, опыт у них с взяточниками большой, это только я числюсь на бумаге. Пока подруга рассказывала сослуживцам о концерте в Киргизии, я прошла в свой кабинет, открыла сейф, достала тонкое дело. Сейчас там несколько листков: биография Кубасова, выписка из домовой книги о составе семьи, характеристика по месту работы и справка о доходах за последние несколько лет.
— Разрешите? — услышала из-за закрытой двери.
Доставили моего подследственного, конвойный отрапортовал как положено, даже честь мне отдал. Сказать что было непривычно, это значит промолчать, я если честно офигела. Сами представьте: здоровый лоб стоит перед девчонкой по стойке смирно, да ещё и рапортует, это же настоящий сюрреализм.
— Спасибо сержант, вы свободны, — вовремя вспомнила что отвечать (видела подобное в фильме).
Милиционер ещё раз отдал честь, широко улыбнулся и вышел, у двери остался стоять мой клиент, которого отчего-то потрясывало. Показала рукой на стул, он на негнущихся ногах подошел и сел, судорожно облизнул пересохшие губы.
— Кубасов Вениамин Аронович? — посмотрела на него, — Вам лучше во всем признаться.
Из папки достала чистый лист, потянулась убрать со стола подаренную галошу.
— Не надо, я всё расскажу! — прикрывшись руками всхлипнул Кубасов.
Рассказал он действительно всё, я только успевала записывать, целых четыре листа накатала. Откровенничал Вениамин Аронович в основном про своих начальников, нынешнего и бывшего, да и я о его делишках не особенно спрашивала, меня интересовала крупная рыба. На мелочи наград и званий не получишь, мне конечно не надо, а вот тому кто будет дальше заниматься этим делом пригодится.
— Чувствуете гражданин Кубасов как вам стало легче, сняли груз с души, чистосердечно признались в своих преступлениях. А не сознались бы вы сами, пришлось бы мне вспомнить о галоше, мне её специально подарили для таких сложных случаев, — складывая в папку подписанные признательные листы, попыталась ободрить мошенника.
Похоже что зря старалась, он с ужасом и страхом смотрел на меня, как те бандиты в Киргизии. Скорее всего перенервничал, поэтому нужно время, тогда Кубасов придёт в себя, глядишь чего нового вспомнит.
Через полчаса отчиталась перед шефом, он несколько раз перечитал признательные листы, после чего надолго задумался.
— Трогать этих не будем, но только пока, след явно приведет в МГК, а нам шум до осеннего съезда не нужен. Кубасова отпустим по подписке о невыезде, пообещаем провести свидетелем, так что он наш с потрохами, — принял решение Николай Николаевич.
Я кивнув головой согласилась, зачем раньше времени пугать столичных чиновников, нервировать и расстраивать Гришина. Человек он честный, да и в будущем пригодится, есть на него определённые планы.
Дело Кубасова передатут Смолокурову, опыт у него огромный, да и мне заниматься им некогда, у меня впереди съёмка. Главное то, что допрос проведен на отлично, хапуга во всём признался, не стал идиот запираться.
Ужинали у нас дома, Нина приготовила рыбные котлеты, к ним фруктовый чай и макароны. Сытно, вкусно, но пусто, хочется копченой колбасы, шашлыка и бутылку виски.
— Ещё раз напомни Белкину, чтобы не вздумал мутитить с валютой, как бы кто не просил и не уговаривал, — предупредила Воробьеву.
— Об этом Ольга Викторовна можете не беспокоиться, банковская книжка лежит у меня, как и полученные сертификаты. У нас с Колей к вам огромная просьба, помогите купить квартиру его маме. Мы даже хотели обменять валюту на рубли, но тогда у нас бы ничего не осталось, — расстроенно вздохнула Воробьева.
Действительно, за доллар дают всего шестьдесят копеек, так что вместо сорока тысяч бакинских, Белкин получит не больше двадцати четырех деревянных, грабеж среди белого дня, по другому не скажешь.
— Купите с Колей в «Березке» машину, зарегистрируете на его маму, а она через месяц поменяет её на жилплощадь. За вариантами к Волкову, он в этом деле поможет, а автомобиль пусть пока постоит под присмотром на даче. Всё ясно? — посмотрела на Нину.
Та поняла с лёта, не зря она командует Колькой, тот бы долго стоял как истукан, не зная за что в первую очередь браться. У Воробьевой жизнь прошла не у школьной доски, а по большей части на улице, опыта набралось выше крыши, в основном негативного. Блатной романтики хлебнула по самое не могу, да и нет в ней ничего героического, одна грязь и слёзы. Думаете многих девушек и женщин ждут родные с зоны? Как бы не так, мужей не более одной десятой процента! Помогают передачами, ездят на свидание в основном родители, реже братья и сестры. Хорошо что я об этом вспомнила, нужно Корякиной отправить посылку, да и узнать как продвигается дело. Девчонка в этой жизни осталась одна, некому помочь и защитить, поэтому разная сволочь наглеет. Я конечно попросила за ней присмотреть, но со временем просьбы забываются, моя передача напомнит что о ней не забыли, да и Василисе будет полегче. Всё, решено, завтра после встречи с киношниками еду на почту и в магазин, а потом позвоню Михаилу Антоновичу. Он в Коми проторчал несколько дней, знает многих, в том числе и начальника той самой колонии. Ему будет проще договорится насчет моей передачи, вдруг она Корякиной не полагается. Заодно узнаю насчет её дела, подтвердилось худшее или это всё плод моего больного воображения.
В пельменной Камергерского переулка встретились Трубников и Гущин. Взяли двойные, салат и по сто пятьдесят, которые сразу замахнули. Не прошло и трех дней, как они вернулись из Фрунзе, первый день ушел на различную писанину, второй на доклады.
— Ни хрена ничего не меняется, всё по накатанной схеме, кому нужны эти бумажки? — в сердцах плюнул Степан.
— Думаешь на Западе лучше, там канцелярщины не меньше, всем хочется прикрыть свою задницу, — не согласился Максим.
— Ты случайно не знаешь, когда Ольга придет в себя? — спросил немного волнуясь Чекист.
— Да черт его знает, Умница по этому поводу молчит, слишком мало данных. По её словам для алиби было достаточно обморока, а тут клиническая смерть и кома, — пожал плечами бывший полковник.
— Значит Ангел крутит какую-то комбинацию, у неё так просто ничего не бывает, всё просчитано до мелочей, — предположил Гущин.
— Лиза тоже так считает, дел впереди много, эти же прилетевшие американцы, а Ольга ушла в кому. Чёрт, у меня до сих пор в голове не укладывается, как она могла такое сотворить, я полчаса блевал, потом ещё пару раз у машины, — отодвинув тарелку выдохнул Трубников.