КИМ 1
Шрифт:
– С Машей все непросто, - вздохнул Киров.
– Я ведь специально не информировал ее о покушении на меня, чтобы лишний раз не тревожить. Думал, съезжу на дачу, расскажу аккуратно. А оказалось, что она уже узнала о покушении от кого-то из обслуги. Я только на дачу приехал, а она с порога в крик, мол, раз я от нее скрываю такие важные вещи, значит мне на нее наплевать, ну, и все в таком духе. А уж когда я упомянул, что намерен забрать домой Женю - такое началось!
– Киров прикрыл глаза и покачал головой.
– В общем, Маша заявила, что, раз я выбрал Женю, значит - между нами все кончено, собрала вещи и уехала к сестре.
–
– И что ты собираешься с этим делать?
– Пока не знаю, - вздохнул Киров.
– Знаю только, что вниманием я Машу не оставлю, и чем смогу - помогу. Хоть мы в последние годы и отдалились друг от друга, мы все же не чужие люди.
– А что Женя?
– поинтересовался Сталин.
– Ты ее забрал?
– Да, она приехала со мной, - тепло улыбнулся Киров.
– Милая девочка, пока еще немного меня стесняется, но мы, вроде бы, поладили. Когда товарищ Власик сказал, что для меня уже подготовлена квартира в Кремле, я попросил его проводить Женю туда.
– Да, квартиру для тебя уже подготовили, - подтвердил Сталин.
– Будем с тобой соседями. Хорошо, Сергей, сейчас иди обустраивайся на новом месте, а завтра жду тебя на заседании Политбюро. Думаю, я смогу продавить твою кандидатуру на пост наркома сразу после отставки Ягоды.
Кивнув, Киров развернулся и направился к выходу из кабинета.
– И, Сергей, - произнес ему вслед Сталин.
– Вечером жду тебя в гости. Вместе с Женей!
На следующий день…
13 декабря 1934 года. 14:00.
Зал заседаний Политбюро ЦК ВКП(б). Москва, Сенатский дворец Кремля.
На следующий день, тринадцатого декабря тысяча девятьсот тридцать четвертого года, в просторном зале на третьем этаже Сенатского дворца Кремля состоялось внеочередное заседание политбюро.В силу срочности данного заседания товарищ Касиор, бывший первым секретарем ЦК КП Украины и находившийся в настоящий момент в Киеве, в заседании участия не принимал. Отсутствовали и кандидаты в члены Политбюро Постышев и Петровский, также находившиеся на Украине.
– Здравствуйте, товарищи!
– обратился к присутствующим сидящий во главе стола Сталин.
– В силу того, что заседание это внеочередное, я хочу немного нарушить протокол и не оглашать сразу все вопросы сегодняшней повестки дня, а выносить их на обсуждение последовательно. И первый вопрос, который я предлагаю обсудить, это вопрос о принятии в действительные члены Политбюро товарища Микояна, являющегося кандидатом в члены Политбюро с тысяча девятьсот двадцать шестого года. Прошу высказываться!
Решение ввести в состав Политбюро Микояна Сталин принял отнюдь не спонтанно. Еще вчера он получил от Белова список всех членов Политбюро за всю историю Коммунистической Партии, из которого он узнал, что Анастас Иванович станет членом Политбюро первого февраля тысяча девятьсот тридцать пятого года и будет оставаться в таковом качестве аж до шестьдесят шестого года.
Узнал Иосиф Виссарионович и о том, что после его смерти Микоян, наравне с Хрущевым, был одном из тех, кто сделал все возможное для очернения его памяти. Но рассудив, что это будет потом, а пока Микоян может принести еще немало пользы, Сталин решил немного ускорить принятие Анастаса Ивановича в члены Политбюро, а заодно и обеспечить себе еще один голос в пользу назначения Кирова новым наркомом Внутренних дел.
– Разрешите?
– попросил слова Орджоникидзе.
– Предложение товарища Сталина о принятии товарища Микояна в члены Политбюро я считаю правильным и своевременным. Я знаю Анастаса Ивановича еще с Гражданской войны, и могу охарактеризовать его, как трудолюбивого и надежного товарища. И как член Реввоенсовета, и как Народный Комиссар Торговли и Снабжения он показал себя с самой лучшей стороны. На посту Наркома Пищевой промышленности он совсем недавно, но я уверен, что и тут он в полной мере проявит свои управленческие способности!
– Спасибо, товарищ Орджоникидзе, - произнес Сталин.
– Кто-нибудь еще желает высказаться?
– Я желаю, - встал со своего места Молотов.
– Я, в отличии от товарища Орджоникидзе, не так давно знаком с товарищем Микояном, но, как председатель Совета Народных Комиссаров, хорошо знаком с его работой в качестве наркома и могу охарактеризовать Анастаса Ивановича как способного и трудолюбивого работника. Я тоже поддерживаю принятие его в состав Политбюро!
«Эх, Вячеслав-Вячеслав, - с грустью подумал Сталин, подняв взгляд на Молотова.
– Вот ты сейчас хвалишь Анастаса, а я-то знаю, что ты про него будешь потом говорить. С гнильцой он, все ты правильно скажешь!»
– Еще будут высказывания?
– поинтересовался Сталин.
– Нет? Ну, раз больше никто не хочет высказаться, предлагаю перейти к голосованию. Кто за принятие товарища Микояна в члены Политбюро?
Первыми подняли руки старые друзья Микояна Киров и Орджоникидзе, затем Молотов и Ворошилов, а затем и все остальные. Товарищи Рудзутак и Чубарь, бывшие пока только кандидатами в члены Политбюро, в голосовании участия не принимали.
– Принято единогласно, - подытожил Сталин.
– Поздравляю вас, товарищ Микоян! Вторым вопросом, который я хотел бы вынести на сегодняшнее обсуждение, является вопрос о снятии товарища Ягоды с должности Народного комиссара внутренних дел. Помимо систематического пьянства и разврата, пятнающих образ советского чекиста, за ним водятся и более серьезные прегрешения. Товарищ Каганович, что вы можете сказать о проверке жалоб на незаконные действия товарища Ягоды и его подчиненных?
Лазарь Моисеевич встал со своего места и обвел членов Политбюро внимательным взглядом. Выдержав небольшую паузу, он собрался с мыслями и приступил к докладу.
– Товарищи, как вы все знаете, я был назначен председателем комиссии, созданной для проверки заявлений о незаконных методах следствия, применяемых в тогда еще ОГПУ, - начал Лазарь Моисеевич.
– Так вот, товарищи, в ходе работы комиссии выяснилось, что в ОГПУ уже не один год применяются как пытки арестованных, так и фабрикация дел. Зачастую следователи принимали во внимание только факты, говорившие в пользу обвинения, а доказательства невиновности подследственных попросту отметались. Хуже того, после включения ОГПУ в состав НКВД подобные тенденции начали распространяться и на весь наркомат! А виноват в этом товарищ Ягода, фактически руководивший ОГПУ в последние годы, а позже возглавивший НКВД! На фоне всего вышеизложенного безобразное поведение товарища Ягоды в Ленинграде, о котором мне доложил товарищ Ежов, кажется просто не заслуживающей внимания мелочью.