Ким Филби
Шрифт:
Его взгляды все левели и левели. Он подружился с Гаем Бёрджессом, не скрывавшим коммунистических убеждений, заглядывал в левый кружок «апостолов». Переключается с занятий историей на изучение экономики. Не там ли можно быстрее и удачливее применить теорию Маркса?
В то же время Ким не любил митингов, долгих речей, чересчур затягивающихся дискуссий. Все словесное, неконкретное было не по нему — патетическим лозунгам он предпочитал реальные дела. Эта тяга к конкретному впоследствии проявилась и в работе на разведку — как британскую, так и советскую.
Закругляя рассказ о причинах жизненного выбора Кима, обращу внимание и на его преподавателя — профессора экономики Мориса Добба, члена компартии Великобритании. Тот наставлял аккуратного слушателя
Все началось под музыку «Венского вальса»
Он собирался испытать себя на практике, в опасном деле. И приготовился к отъезду в Австрию, где уже вовсю развернулась борьба с фашизмом. Спокойная некогда страна находилась на грани фашистского переворота. Профессор Морис Добб дал ему рекомендательные письма к своим единомышленникам.
Шел 1933 год. В Вене — скопище беженцев из Германии, стремящихся перебраться подальше от нее и от Австрии. Бегут либералы, деятели искусства, евреи, которых ждут неминуемые концентрационные лагеря, все те, кого могут заподозрить в нынешних или прошлых левых взглядах, да и просто все, кто может и у кого есть силы бежать. В этом им помогает МОПР — Международная организация помощи революционерам. Молодой англичанин без устали колесит по Европе, ибо британский паспорт во многих странах чуть ли не сродни дипломатическому, избавляет от особых подозрений. Курьер МОПР Филби привозит и отвозит паспорта, деньги, письма, им же и написанные листовки и обращения — в Будапешт, в Париж, в Прагу… Он может в любой момент засыпаться, привлечь внимание пачками конвертов с документами. Даже несложным паролем для встреч, словно из букваря, — веточкой мимозы. Но судьба хранила Филби — он ни разу не был задержан.
Вообще, как рассказывают люди его профессии, разведчики делятся на фартовых и нефартовых. Пользуясь современным языком, Ким с юности был фартовым. Тоже качество, штришок, без которого не обойтись в профессии. Один из героев моих книг, настоящий Герой говорил мне: тот, кто ходит, встречается, бегает с кирпичом [4] по городу, даже практически имеет больше шансов наткнуться на нечто интересное. У того, кто лежит на диване и лениво над ним посмеивается, шансы только теоретические. Ким встречался и бегал.
4
Имеется в виду замаскированный под кирпич контейнер для хранения материалов.
Этот длинный забег привел его и в любовную нишу. По совету друзей он поселился на квартире членов компартии. Их дочь Алиса в свои 18 лет уже успела и побывать замужем, и развестись, оставив себе фамилию мужа — Фридман. Алиса, которую все звали Литци, ярая коммунистка, уже отсидевшая в тюрьме, сначала помогала Филби в политической работе, а затем стала и постоянной спутницей жизни. Их брак был оформлен официально.
Правда, есть версия, будто к моменту заключения супружеского союза любовные отношения уже уступали место чисто дружеским, сугубо деловым. Ясно, что ждало Австрию — рейх никогда бы не оставил эту страну в покое. Литци Фридман, коммунистке и наполовину еврейке, оставаться в Вене было крайне опасно. В апреле 1934-го Филби принимает благородное решение: они становятся мужем и женой, а вскоре уезжают в Англию. Фридман спасена.
Но заметим, что Ким Филби не любил работать с женщинами. Предпочитал общаться с ними в других целях и в иной обстановке.
Литци жила в Англии и примкнула к компартии — теперь британской. Но семейный разрыв назревал. Ким и Литци, к разочарованию Доры Филби, мирно расходятся в 1939-м, в суматохе так и не оформив развод. Тут сыграли роль и другие обстоятельства: Филби, строивший из себя если не сторонника фашистов (тоже опасно!), то консерватора правого толка, рисковал, живя в браке с коммунисткой. Но добрые отношения сохраняются. Когда Филби находит жену уже после войны, Литци сразу же соглашается на расторжение брака.
Есть основания предполагать, что Ким и Литци долгое время, даже когда Ким обосновался в Москве, обменивались письмами, поддерживая друг друга. Она скончалась в глубокой старости, пережив Кима. Возможно, о Литци Фридман нам предстоит узнать еще немало интересного, но только позже, гораздо позже.
Вот и первое задание
А пока Ким в поисках работы. По совету советских кураторов он, словно бы искупая ошибки молодости, явно отходит не то что от коммунистов — от всех левых. Даже литература левого толка исчезает из его квартиры. Литци из каких-то своих источников, может, тех же, что и у Филби, узнает, чем занимается ее супруг. Из солидарности с ним она теперь не так афиширует свои коммунистические взгляды. Быть может, их пути сойдутся в одной общей точке? Нет, хотя они и двигались в одном восточном направлении, но разными, параллельными дорогами.
Сначала резидент Дейч, а затем сменивший его на короткое время Александр Орлов рекомендуют Филби попытаться устроиться в Форин оффис. И тут Филби ждет неудача. Близкий друг отца, который поначалу обещал дать весомую рекомендацию, отказывается, припоминая сыну Гарри Сент-Джона его марксистское прошлое.
Впрочем, неслучайно Филби носит оперативный псевдоним «Зенхен» — «Сынок». Благодаря отцу, исправно служащему саудовскому королю, он узнает о планах англичан создать военную базу на Ближнем Востоке и о согласии на это Ибн Сауда. Уже тогда, с первых шагов, дело, которому он предан, значит для него даже больше родственных отношений.
Вскоре Филби устраивается на работу в маленький журнал, что позволяет ему знакомиться и встречаться с самыми разными людьми, получать от них информацию. И вот он уже передает связнику список соотечественников в разной степени, но поддерживающих фашизм. Филби характеризует каждого, не забывая привести цитаты из их оценок фюрера.
Однажды ему чуть было не поручают выполнить «щекотливое» задание: в оперативных целях соблазнить секретаршу или стенографистку из секретариата морского министерства. Несколько рисковый и экстравагантный резидент Орлов полагает, что Ким справится. Но тут же из Центра приходит приказ: «Категорически запретить использование “Зенхена” для вербовки». В Москве поняли, что «подставлять» молодого журналиста, рисковать им ради незначительной вербовки не стоит. Разочарованный Орлов приказ выполняет, и «медовую ловушку», как называют это в разведках всего мира, послушно расставляет кто-то другой… Перед Филби стоит иная задача: проникнуть в британскую разведку. И ничего, что это не удается вот так, сразу. Центр согласен на терпеливое ожидание.
Вскоре Филби совершает свой первый шажок вверх. Благодаря помощи друга, изредка подбрасывающего ему информацию, интересующую советскую разведку, он становится редактором небольшого журнала, пишущего о международной торговле. «Отто», вновь работающий с ним после отъезда из Англии Орлова, одобряет выбор. Удача явно улыбается Филби, он в определенной мере укрепляет свое положение в глазах истеблишмента и, главное, вступает в Англо-германское торговое общество. Ему удается сблизиться со значительной по количеству прослойкой сограждан, выступающих за укрепление торговых связей с фашистской Германией. Немецкие члены общества приглашают молодого редактора журнала в посольство, где «Зенхен» быстро обзаводится связями. Его даже представляют послу рейха Риббентропу, которому предстоит стать министром иностранных дел фашистской Германии… Встречи с ним продолжаются и в Берлине, куда Филби отправляется раз в месяц. Наступает день, когда через Риббентропа устанавливается связь и с министерством пропаганды, где правит Геббельс.