Кинг
Шрифт:
Со мной.
Я чувствовал себя хорошо там, где мы были и куда собирались. Так хорошо, что был почти готов лгать ей до конца своих дней.
Почти.
ГЛАВА 25.
Кинг
Клубный дом Медведя был старым двухэтажным мотелем с внутренним двориком и маленьким бассейном в форме почки, стенок которого граффити касалось в сотни раз чаще, чем вода.
Пластиковые стулья
Об изысканной музыкальной системе можно было забыть. Древний переносной магнитофон, из которого орал Джонни Кэш, стоял на маленьком круглом столике. Провод был брошен через бассейн и двор, вилка же торчала в одной из розеток где-то в комнате.
Едва одетые женщины были повсюду, а байкеры всех возрастов, форм и размеров сновали в различных состояниях алкогольного опьянения. Два массивных барана носили свои ножи прямо на голой груди и боролись на руках в углу двора на перевернутой корзине для грязного белья.
Две женщины с одинаково выбеленными волосами — обе топлесс — сосались у перил террасы второго этажа, пока тощий проспект стоял рядом с ними, наблюдая из-под тяжелых, полуопущенных ресниц, с выпиравшим под джинсами стояком, который он даже не пытался скрыть.
Медведь первым поздоровался с нами.
— Кинг, е*аный засранец! — прокричал он, останавливаясь в открытой двери одной из мотельных комнат и держа под руку девушку с невинными полненькими щечками, но с некой тревогой в глазах. — Сюда!
Он помахал нам и практически вышвырнул девчонку из комнаты. Она бы приземлилась лицом в бетон, если бы Преппи не поймал ее и не поставил на ноги.
— Спасибо, — ответила девушка, поднимая взгляд на Преппи.
Он сморщил нос, будто его сбило с толку ее «спасибо», а потом обошел девушку. Она оглянулась на него, когда уходила.
— Какого хера это было? — спросил я.
— В душе не е*у, — серьезно произнес Преппи. Его веселость будто канула в лету. — Давай начнем эту вечеринку.
— Доу, малышка! Ты здесь! — выкрикнул Медведь, притягивая Доу в объятья, которые длились слишком долго. Я сжал кулаки. Медведь, казалось, не заметил, но если и заметил, то ему было плевать. — Бамп, принеси моим друзья выпить!
Рыжеволосый проспект с веснушками на лице, которого я видел впервые в жизни, наполнил три красных стакана чем-то из бочки и передал нам.
— Для девушки есть что-нибудь в бутылке? — спросил я, опустошая свой стакан всего за несколько глотков.
Мне нужно было что-то, чтобы разрядить обстановку, но я не позволил бы ни одному из этих малолетних проспектов подсыпать что-нибудь Доу в стакан. Мы были друзьями клуба, но некоторым просто не стоило переходить дорогу. Я был готов вылезти из собственной кожи. Нахрена мы вообще сюда приехали? Ах, да. Потому что Доу захотела.
Из-за этой девчонки я становился вялой киской.
— Ты слышал старика. Бутылку для девушки, — приказал Медведь, забрав стакан из рук Доу прежде, чем ей удалось сделать
Медведь прикончил его содержимое, когда Бамп передал ей закрытую бутылку пива. Я выбросил свой стакан и использовал один из браслетов на запястье, чтобы открыть ту для Доу.
— Слишком бурно реагируешь, дружище? Я не позволю, чтобы с ней что-то случилось. Не тогда, когда я присматриваю. Не в моем доме. Тебе стоит это знать.
Я пожал плечами, а Преппи вмешался прежде, чем я смог что-то добавить.
— Не становись тупорылой задницей, когда дело касается Доу, Медведь. Кинг даже мне не доверяет, если я возле нее, а я всего лишь хотел пригласить ее на свидание, ну или засадить ей только чуть-чуть, но нееееет.
Это было ложью. Надеюсь, Преппи был в курсе, что я доверил бы ему свою жизнь, и я знал, что он бы ничего не сделал с Доу, чтобы расстроить меня. Но это не означало, что я не хотел перерезать ему глотку всякий раз, когда он улыбался ей. Особенно когда ежедневно с тех пор, как я решил, что Доу нужна мне в моей жизни, я чувствовал, будто каждый шаг возле нее нужно продумывать, чтобы она не сбежала от меня с криком.
Или хуже: чтобы я случайно не разболтал ей правду.
— Ты хочешь начать это дерьмо? — спросил Медведь, махнув рукой в сторону старого столика, на котором было насыпано несколько белых дорожек, уже кем-то выровненных.
Я помотал головой. Я не прикасался ни к чему, кроме алкоголя и марихуаны, с тех пор, как вышел из тюрьмы, но Преппи шагнул вперед и втянул две дорожки. Он знал меня лучше кого-либо, и ему было известно, что кокс был последней нужной мне вещью, когда адреналин и так уже курсировал по моим венам. Он также знал, что нюхнуть кокс с байкерами — особенно с Медведем — было равносильно тому, чтобы принести бутылку хорошего вина на обед. Проявление уважения. Байкерский этикет, если в этом есть хоть какой-то смысл. Я подкурил сигарету и посмотрел на Доу, рассматривавшую это место, будто перед ней была Атлантида.
Еще один из подлетышей Медведя заскочил в комнату. Я узнал в нем парня по имени Гаррис, которого приняли незадолго до того, как меня упекли в тюрьму.
— Медведь, твой старик здесь. Он хотел бы увидеть тебя и сказал привести к нему Кинга и тех, кто с ним, чтобы он мог поздороваться. Он у себя.
Медведь хлебнул пива и продолжительно отрыгнул, бросая уже пустой стакан в Бампа. Тот отскочил от его головы и упал на землю.
— Убери эту херню, — приказал Медведь, выводя нас из комнаты. — Пойдёмте, ребятки. Поздороваемся с моим стариком и покончим с этим.
Отец Медведя был Президентом клуба «Пляжные Ублюдки». Однажды Медведь получит его титул и станет главным.
Когда мы вошли в кабинет, дверь за нами закрылась, и звук щелчка замка эхом раздался в комнате.
Преппи развернулся к двери и повернул ручку, но она уже была заперта.
Черт.
Медведь выругался.
За столом в дальнем конце комнаты стояло кресло, повернутое к нам спинкой. Оно медленно развернулось, и там, где я ожидал увидеть отца Медведя, обнаружил Айзека.