Кино и танцы 1977
Шрифт:
— По хронометражу будущего фильма, эти две сцены будут идти менее двух минут. Вы что целую неделю собираетесь снимать двухминутную сцену, в которой учувствует всего четыре актёра? Да там даже специальные эффекты почти не нужны! Дым, да и всё! — недовольно высказал замминистра, ещё раз просматривая сценарий.
— Однако один из тех, кто привлечён к съёмкам совершенно не профессиональный актёр! — тут же заметил Ленц.
— Ну и что? Зато он профессиональный спортсмен. Причём отличный спортсмен, который бесспорно придаст будущему фильму определённый колорит. К тому же, он произносит всего одну фразу. Ещё вопросы?
— У меня есть один. По сценарию тут в самом начале бьют молнии. Где мы их возьмём ну или попробуем снять? — поинтересовался Никитин.
— Какие Ваши предложения? — захотел услышать их версию Лебедев, дабы выслушать мнения профи.
— Наверное мультипликация, — предположил Ленц и оглянувшись на коллегу. — По-другому, наверное, не получится.
— Мы тоже так подумали, товарищи, и уже дали соответствующее распоряжение киностудии «Союз мультфильм». Они на чистом кадре нарисуют несколько молний продолжительностью десять секунд. В дальнейшем вы эти кадры наложите на киноплёнку, таким образом будет достигнут нужный эффект.
— Но всё равно, сроки очень сжатые. За один вечер может не получится хорошо снять. Неплохо было бы всё же выделить хотя бы неделю, — засомневался Никитин.
— Хочу вас проинформировать, товарищи, что тот, кто и придумал этот сценарий, хотел вообще весь фильм снять за две недели. Вы же на двухминутную сцену просите семь дней! Это не допустимо! Ещё вопросы?
— А могу я спросить, кто придумал и дал такие сроки? Почему он сам не снимает? — поинтересовался Ленц.
— Не можете, — резко встрял в разговор Лебедев, но потом чуть смягчился и добавил: — Поверьте, товарищи, если бы была такая возможность, Вас бы и не отвлекали от Ваших дел.
Через пять дней после начала съёмок.
— Если честно, по-моему, это какая-то муть, — после пятого просмотра подряд, произнёс представитель «Госконцерта». — Мне кажется этот Васин сценарий недоработал.
— Или специально сделал так, чтобы мы не смогли без него снять, — стукнув кулаком по ручки кресла, недовольно пробурчал Лебедев.
— Ну вы уж совсем-то чудовище из Саши не делайте, — попытался заступиться за пионера Мячиков. — И вообще, откуда он мог знать, что Вы его решите отстранить?!
— Не «Вы», любезный Иван Сергеевич, а мы! Хочу напомнить, что все мы вместе единогласно проголосовали за отстранения от этого дела Васина.
— Мне кажется, товарищи, мы допустили огромную ошибку, — произнёс замминистра, постучав пальцами по столу, а потом кивнув на экран добавил: — Вы же сами видите, какая ерунда получается!
— Но с чего Вы взяли, что не ерунда подучится у Васина? Он же толком ничего не снимал.
— Снимал он. И причём мне доложили, что фильм отличный скорей всего получится. Кстати, хочу напомнить, что его, кстати, режиссёр Хачикян заканчивает переснимать, если вы забыли, — произнёс замминистра.
— Не знаю… Хачикян тоже снял не очень… Это пламя под ногами киборга, этот дым из неоткуда, вкупе с неправдоподобными молниями и взрывами мусорного бака, на мой взгляд, какая-то несуразная галиматья.
— Мы всё это видели, — согласился с ним Мячиков и вздохнул: — Ну так что, всё равно вызываем сегодня на вечер Тейлора или всё же переговорим ещё раз и дадим шанс Васину?
— Какой ещё шанс? Парень упёрся в деньги. На это мы пойти не можем. Минфин категорически против восьми процентов! Что ваше руководство — товарищ Демичев на это говорит?
— А ничего оно не говорит. Предписание снять фильм есть, а исполнение они поручили комиссии, которую, как вы знаете, я и возглавляю, совместно, кстати, с вами… Вот я и не знаю, как теперь поступить. Мы в сложной ситуации с вами, товарищи. У нас есть приказ снять фильм и не ударить в грязь лицом. Однако сейчас мы видим, что фильм может получится не очень качественным и после этого, скорее всего, — он вновь тяжело вздохнул, — нас с вами отстранят. Руководство не потерпит такой провал и позор.
— А давайте пригласим других режиссёров? Устроим конкурс и посмотрим, кто и что из них снимет? — предложил Минаев, который осознав, чем ему это грозит, паникуя, пытался придумать хоть какой-то вариант.
— Поздно уже конкурсы проводить. Американец торопит и не понимает, почему мы не даём ему встретиться с Васиным, которого он отчего-то всё время называет «Васиином», — сказал Мячиков, глядя в стол и, хлопнув ладонью по зелёному сукну, подвёл итог. — Ну да ладно, делать нечего. Давайте тогда пригласим американца на пять часов вечера. Пусть он посмотрит, что у нас получилось. А там видно будет. Вдруг ему эта галиматья понравится?
Глава 3
— Бабуля, к нам гости, о которых я тебя предупреждал. Скажи им, что я на пробежке и буду через час, — влетев в дом, быстро произнёс я. Забежал к себе в комнату, схватил планшет, сунул его за пазуху и побежал, через сады, в сторону леса, традиционно чертыхаясь на ходу.
Меня гости не видели, поэтому повода для переживаний у меня не возникло, и выбрав подходящий темп, через час был уже на старой мельнице…
Бабушка уже давно предупреждённая мной, что за её внуком могут приехать из КГБ, всё равно крайне удивилась неожиданному визиту столь высоких гостей. Пригласила их в дом, но те, почти в полном составе, от хлебосольного предложения отчего-то отказались и решили подождать меня в машинах. Исключение составил лишь военный серьёзного вида, который предложение попить чая принял и, с удовольствием закусывая баранками, ненавязчиво стал расспрашивать хозяйку о её внуке, постоянно интересуясь, когда, где и при каких обстоятельствах я стал столь странно себя вести.
Всё это бабуля мне поведала шёпотом в сенях, когда я через два часа, вернувшись с «пробежки», ополоснулся и стал переодеваться. Надев на себя чистую одежонку: красную рубаху, тёмно-синюю телогрейку, чёрные ватные штаны, кирзовые сапоги, выбеленные извёсткой, не забыв при этом надеть на голову рыжую и довольно-таки сильно облезлую шапку-ушанку, вышел из дома и «чисто на расслабоне» выдвинулся к, припаркованным вдоль забора, автомобилям.
— И долго ты от нас будешь бегать и хохмить? — спросил Мячиков, открыв боковое стекло и оглядев меня с ног до головы. — Тебе что одеть что ль больше нечего? Чисто зэк какой-то…