Кинжал с красной лилией
Шрифт:
— С моей помощью, разумеется. И с помощью еще двух ее верных слуг. Кроме королевы, которая круглеет с каждым днем, при дворе все в восторге и готовы на жертвы во имя такой необыкновенной любви. Генрих тоже может дойти до крайности и сделать малышку королевой Франции.
— А что Генрих? Чем он занимается?
— Постоянно приглашает к себе Конде, корит, ругает и клянется, что не даст ему ни одного экю. А в остальном ведет себя, как влюбленный из песен трубадуров. Он даже стал следить за своей внешностью, чего никогда не делал, и совершает безумные поступки, на которые толкает его страсть. Вообразите, неделю
— А что Шарлотта?
— Пришла в восторг и рассмеялась. «Господи! Да он просто без ума!» — воскликнула она и принялась посылать ему воздушные поцелуи, а потом бросила свой носовой платок. А он прочитал ей очередное стихотворение. Поэт Малерб постоянно пишет стихи Шарлотте по его просьбе. Словом, рыцарский роман, да и только! Но мне ситуация кажется скорее забавной.
— Забавной! Ситуация кажется ей забавной, — насупив брови, повторял барон после отъезда гостьи. — Нужно быть женщиной, чтобы найти подобную ситуацию забавной. Иметь дело с таким мрачным упрямцем, как младший Конде! Сказать по чести, мне не слишком нравится, что Генрих влюбился до такой степени и разыгрывает перед малышкой влюбленного щеголька, хотя ей-то, конечно, льстит вся эта шумиха.
— Генрих ради любви и раньше делал глупости, — сочувствуя королю, вступилась за него графиня. — А Шарлотта, вне всякого сомнения, его последняя любовь.
— Вполне возможно, но момент выбран крайне неудачно: с границ до нас доносится бряцанье оружия, предвещая войну.
Действительно, в марте умер герцог Юлих-Клеве, не оставив прямого наследника, и престол герцогств Юлих, Клеве и Берг, а также графств Марк и Равенштейн с поместьем Равенсберг на Маасе остался свободным. Претендентов на богатое наследство, имевшее к тому же важное стратегическое значение, так как располагалось оно между Францией, Голландией, испанской Фландрией и прирейнской Германией, было немало, но главными среди них были герцог Бранденбургский и пфальцграф Нойбургский, оба протестанты. Претендовали на эти земли и католики. От того, кому они достанутся, зависело, какая из религиозных партий станет влиятельнее и весомее.
В ожидании решения о наследнике император-католик Рудольф II секвестировал спорные земли, на что он имел полное право, однако при этом он ввел туда слишком много войск, чем весьма встревожил обоих претендентов-протестантов. Оба немецких князя, союзники Франции и Голландии, тоже поспешили с войсками к границам спорных земель. К концу 1609 года эти земли будут обложены войсками со всех сторон.
— А это означает, что, пока идет тяжба между наследниками, наш беарнец объявит войну австрийским, испанским и фландрским Габсбургам, — заключил барон. — А королева, Эпернон, иезуиты и все католические партии, подчиняющиеся Папе, сочтут его войну святотатственной!
— Бесспорно, так оно и будет, — миролюбиво согласилась графиня, — вот только я не пойму, что за участь ждет при таком раскладе божественную Шарлотту и ее жалкого супруга.
— Конде вовсе не жалок, вот увидишь. Если король не оставит его в покое, он отправится
Тома приехал на следующий день к вечеру. Стук копыт его лошади Лоренца, сидевшая с книжкой на балконе, услышала издалека. Она невольно закрыла книгу, оперлась на балюстраду и стала наблюдать за приближающимся всадником. Солнце, хоть и клонилось к закату, грело довольно сильно. Тома скакал без шляпы, в одной рубашке, наслаждаясь ветром быстрой скачки. Заметив Лоренцу, он в знак приветствия поднял руку, и она так же машинально ответила ему, с удивлением отметив, что на душе у нее стало радостно.
Лоренца поняла, что не мешало бы ей разобраться со своими чувствами. Тома так много для нее сделал, и от него исходили такая энергия и радость жизни, что она не могла не испытывать к нему искренней дружеской симпатии, и все-таки он по-прежнему оставался для нее на заднем плане, а на первый выступал Антуан де Сарранс, заслоняя собой Тома. Однако сегодня она наконец ясно и отчетливо рассмотрела молодого барона де Курси, «льва» с гривой, струящейся по ветру, стройного всадника с широкой белозубой улыбкой. Немало девушек хотело бы приручить такого красавца, но он избрал и полюбил ее, и Лоренца знала об этом...
И уже ни о чем больше не думая, юная особа заторопилась ему навстречу, выбежала из комнаты, но у лестницы остановилась. Она не имела права лишать барона и графиню радостных минут долгожданной встречи.
Кларисса, подобрав обеими руками юбку, уже спешила по просторной прихожей, но ее маленькие ножки, которыми она очень гордилась, обуваясь, возможно, в слишком маленькие для нее туфельки, бежали не так скоро, как ей хотелось бы. Но вот она уже выскочила во двор, а весь замок наполнился басовитым голосом барона и веселыми голосами садовников, приветствующих молодого хозяина.
Пока Лоренца, не спеша, спускалась по лестнице, ее тоже подхватила волна общей радости, и, когда Тома появился на пороге с отцом с одной стороны и тетушкой с другой, она без малейших колебаний бросилась к нему навстречу, протянув ему руки.
— Вот и вы наконец, — произнесла она радостно. — Вы представить себе не можете, как я счастлива вас видеть!
Тома наклонился и взял протянутые к нему руки, поцеловал одну, потому другую под растроганными взглядами своих близких. Синие глаза его искрились.
— А уж как я счастлив, увидев вашу чудесную улыбку в доме, который, как я знаю, пришелся вам по сердцу!
— Потом наговоритесь вдосталь, — пробурчал барон, утирая тайком непрошеную слезу. — А сейчас беги и переодевайся. От тебя пахнет потом и конюшней. Мы скоро садимся за стол.
— До чего же ты бываешь нудным, Губерт! — пожурила брата Кларисса. — Дай им возможность поздороваться.
— Мне показалось, что они уже поздоровались. К тому же, я полагаю, Тома не уедет от нас через час. Сколько ты у нас погостишь, мой мальчик?