Кипение
Шрифт:
– Быстрее… мне… мне нужно смыться, пока сюда никто не вошел.
Дальше его мозг как будто выключился. Руки сами зашевелились, тело само пришло в движение. Он взял лежащего мужчину под руки и начал тащить в открытую кабинку. Приложив усилие, он усадил тело убитого на унитаз и быстро захлопнул дверь. Казалось, это немного успокоило его. Было странно это понимать, так как, ничего не изменилось, здесь по прежнему был убитый им человек, которого он даже не знал… но всё же, он хотя бы не лежал у него прямо перед глазами.
В этот миг Мартин понял, что пути назад нет. Он сделал свой выбор. Вместо того чтобы пойти и признаться в совершенном убийстве, он спрятал тело. Но его можно было понять… Мартин, он не считал себя убийцей. Чёрт, ведь он даже не понимал, что делает, его сознание как будто бы вытеснили из собственной
Он оглянулся вокруг. Умывальники, писсуары, большое зеркало, ведро со шваброй, большая лужа крови и нож, что окровавленный лежал внутри неё. Он посмотрел направо – заглянул в небольшое окно, где сидел ворон. Но нет, это был не вариант. Эти окна в кафе имеют лишь одно предназначение – впускать свежий воздух в затхлые помещения. Человек его возраста попросту не смог бы пролезть. Он схватил швабру, что стояла под этим же окном и принялся оглядывать пол. Он ещё никогда так быстро не убирался. Швабра ходила туда-сюда, забирая с собой растёкшуюся кровь. Он мокнул её в ведро и принялся дальше вычищать пол. Мартин не помнил даже как и когда попал в это кафе, но знал, что времени у него мало. Немного очистив пол, чтобы кровавые пятна не бросались в глаза, он бросил швабру в угол. Мартин взглянул в большое зеркало над раковинами. Его руки практически по локти были в крови. Благо, рукава его куртки были закачаны по самые локти, но это было таким же странным, как и кровь, сочащая из его рук. Неужели он сам закатал рукава, а затем изрезал их?
Мартин поднял ручку крана и из него полилась холодная вода. Он со спешкой начал умываться, брызгая водой во все стороны. Сейчас это было последнее, о чём он мог бы волноваться. Он принялся мыть руки но через секунду почувствовал острую боль. Вода смыла подсохшую кровь с его рук и обнажила глубокие порезы на руках. Адреналин, бушевавший в крови Мартина, испарился и сигналы о боли начали поступать в мозг. Чем дольше он смотрел на раны, тем сильнее они болели, но он был рад хотя бы тому, что они не кровоточили. Хотя и не знал, почему из них не идёт кровь. Он откачал рукава, прикрыв им ещё мокрые руки. И обернулся. На полу всё ещё лежал нож. Нужно было его куда-то спрятать.
Седой полицейский потянулся за газетой, что лежала на стойке рядом с ним и попросил налить ему ещё одну чашку кофе. Жирным шрифтом на газете виднелась надпись о серии несвязанных убийств в городе.
Мартин прошелся в кабинку, где он сидел. Пол в ней был так же запачкан кровью. По сравнению с той большой лужей, эта была лишь пара капель. Он присел и коснулся пальцем крови, после чего вспомнил.
– Я истекал кровью. Наверное, я порезал себе запястья ножом, плечи тоже изрезаны… – подумал он про себя, ощущая всё новые и новые волны приплывающей боли в руках, – что же дальше? А дальше нужно было убираться отсюда. Решиться на это было очень трудно. Колени буквально подкашивались под весом отяжелевшего тела и голова начинала кружиться. Он ещё раз подошел к раковине и снова умылся холодной водой. Посмотрел на себя в зеркало, – «ну же, приди в себя. Возьми себя в руки… у тебя просто нет другого выбора». И он открыл двери туалета, после чего вышел в главное помещение кафе.
Такой же плитчатый пол, только окрашен в разные цвета, чёрно-коричневые узоры на белых плитах казались весьма красивыми, но сейчас он не замечал ничего, кроме полицейского, которого увидел, как только вышел из туалета. Он поднял взгляд и посмотрел на двери, что вели на улицу… Чтобы добраться к ним, нужно было пройти через всё здание кафе, пройти сквозь полицейского. Руки тряслись и он засунул их в карманы, после чего почувствовал, что они всё ещё мокрые.
Мартин начал шагать к выходу. Один столик, второй пролетел мимо него. Это оказалось не таким уж и сложным. Но затем он замер. Мартин увидел на столе знакомую фотографию и сразу же понял, что он сидел за этим столом. Там стояла всего лишь одна чашка кофе, наполненная окурками, пепельница и маленький чек. Мартин потянулся во внутренний карман и достал несколько купюр. Влажные от мокрых рук бумажки легко упали на стол. Мартин не должен был вызывать подозрений. Сейчас его могло выдать что угодно… в любой момент кто-то из посетителей мог войти в туалет. Он буквально чувствовал взгляды всех в этом помещении. Неспешно подвёл глаза в сторону полицейского. И затаил дыхание. Тот смотрел прямо на него. «Но, что он может мне сказать, что он может мне сделать… я просто вышел из туалета, я обычный посетитель». Он отвёл взгляд в противоположную сторону и увидел дверь чёрного входа, что была рядом со входом в уборную. Он так паниковал, что даже не заметил её, когда выходил из туалета. Мартин повернулся в другую сторону и начал медленно уходить. Он старался идти максимально… обыкновенно, и после каждого шага ему казалось, что он идёт неправильно и все смотрят на него. Он затаил дыхание и ожидал, что вот-вот кто-то обратится к нему. Что сейчас ему скажут, чтобы он остановился и схватят с поличным, прямо на месте преступления. Мартин потянул за дверную ручку и, к счастью, она была открытой. Он вышел на улицу и посмотрел вокруг. С одной стороны мусорные баки, бочка, внутри которой горел огонь. Он увидел там бездомного, который лежал на каких-то картонных коробках и смотрел в пламя, что подымалось вверх и испарялось в воздухе, образуя серые полоски дыма.
Мартин поглядел в другую сторону дороги. В конце улицы стояло такси, а через дорогу он увидел ступени, ведущие вниз, к подземному метро. Мартин начал бежать, по пути пытаясь вспомнить, а не он ли приехал на этом такси, ведь было странно, что таксист сидел внутри. Учитывая погоду, ему было там чертовски холодно и просто так просиживать штаны он бы не стал. Через минуту Мартин скрылся из виду и бежал вниз по ступенькам метро. «У меня получилось» – думал он, пытаясь хоть как-то поднять себе настроение после всего случившегося. Каждая их ступеней казалась шагом в пропасть, но путь назад был тем же…
– Шарлотта, спасибо, кофе, как всегда, прекрасный, – промолвил полицейский, вставая из-за стула, – деньги на столе, как обычно, – сказал он, одевая шляпу, что лежала на соседнем стуле. Шарлотта, погруженная в свои дела, даже не услышала его слова.
Двери туалета открылись и он вошел внутрь. Красные разводы на полу сразу привлекли его внимание. Он двигал свой взгляд в сторону длинного пятна крови, которое вело в закрытую кабинку. Мартин так сильно старался убрать большую лужу крови, что даже не заметил, какие следы оставил после того, как оттащил тело в кабинку. Полицейский нахмурил свой взгляд, его седые брови свелись друг к другу и он медленно подступился в сторону закрытой кабинки. Он приложил руку к двери и легонько потянул на себя. Двери распахнулись и он увидел тело. Он спохватился и обернулся вокруг, приложил руку к кобуре, в которой лежа его старый пистолет, выданный ещё вначале службы, когда он только начинал погружаться во всё это. Ему уже давно не приходилось применять оружие, и он не хотел этого… Через миг Джеферсон выбежал обратно в помещение кафе.
– Оставайтесь на местах, здесь только что произошло преступление, – крикнул он, сжав пистолет в кобуре. Мужчина, что сидел, завороженно пялясь в газету, опрокинулся назад и огромными глазами смотрел на него, не понимая, что происходит, – прошу всех сохранять спокойствие и подождать приезда полиции, которая приедет и удостоверит ваши личности.
Бездомный на заднем дворе поднялся на ноги и подошел ближе к огню. Казалось, он смотрит не на огонь, а на что-то за ним, или внутри него…
…
Прошло двадцать минут, пока к заведению кафе приехал желтый Камаро РС с чёрной полосой посреди кузова. Автомобиль ехал не спеша, стараясь аккуратно пробираться сквозь слой снега, который снегоуборочные машины не успевали чистить из-за плохой погоды. До сих пор шел снегопад.
– Закуски шефа, это здесь – сказал мужчина, сидящий за рулём. Это бы мужчина атлетического телосложения, афроамериканец с чёрной аккуратно выбритой, бородой, – ну почему они все ждут моей смены, а затем начинают убивать друг друга посреди ночи?
– Эх, – ответила девушка, сидящая рядом, – в Нью Йорке каждый день кого-то убивают, – она открыла двери машины и вышла наружу – на холодную, заснеженную улицу. Это была молодая девушка, 28 лет. Никто из её родителей не мог понять, почему она, обладая столь острым умом и привлекательной внешностью, пошла работать в полицию. Она была довольно красивой, и часто получала комплименты от своих коллег, но в тяжелые рабочие будни, что обычно сопровождались одним или несколькими убийствами, это не грело ей душу.