Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.10
Шрифт:
3. Зеленко, Миша и Аппалсвами
В Бирме оказалось тоже жарко. Правда, не так, как в Дели, может быть, потому, что была ночь и дул несильный ветер.
У трапа стоял наш консул, который сначала обнялся с Глущенкой, а потом познакомился со всеми, кто прилетел.
Опять впереди, как и в Индии, расстилалось поле и за ним — освещенное длинное здание аэровокзала, только оно было куда больше и красивее, чем в Дели. Снова проехал бензозаправщик, но на этот раз на нем сидели не индийцы, а бирманцы. Игорь сразу, хоть и было довольно темно, увидел разницу между бирманцами и индийцами. Бирманцы
У здания аэропорта тянулась загородка, но за ней стояли в основном русские. Они все здоровались с пассажирами и встречали знакомых. Рыжий парень подошел к отцу и спросил:
— Вы Исаев?
— Да.
— Здравствуйте. Я переводчик со строительства. Володя Зеленко. Проходите, пожалуйста, в зал, подождем, пока привезут багаж.
Зал в аэропорту оказался великолепным. Он был большой, в два этажа, и вокруг него шла галерея, на которой находился ресторан. Внизу вокруг столиков стояли удобные, очень низкие кожаные кресла. На эти кресла и уселись все, кто прилетел с самолетом. На стенах зала были громадные фрески. Фрески изображали незнакомые, наверно, бирманские сказки. Там были и летающие слоны, и замки, и девушки, которые прятались в листве деревьев и сами походили на листья и на цветы, и лучник, и еще многое другое. В углу была изображена совсем странная сцена — три разбойника напали на очень красивую девушку с высокой прической и в белом платье, а большие змеи подползали к этим разбойникам сзади.
Игорь увидел, как толстый священник и человек в синем костюме прошли через зал и исчезли в маленькой двери. Переводчик Зеленко взял у отца все паспорта и билеты и тоже ушел в ту же дверь. Игорь догадался, что там таможня и пограничники.
В зале было довольно шумно. Все разговаривали по-русски, спрашивали приехавших, какая в Москве погода, что нового. У двери стоял сторож в берете и с кривым ножом за поясом. Он открывал дверь, и сквозь нее врывался теплый воздух.
От соседнего столика к Исаевым подошел носатый мужчина и спросил, не заходила ли к ним перед отъездом его мать. Оказывается, это была та самая женщина, которая говорила Исаевым, чтобы они взяли с собой колотого сахара. Мама сказала, что они привезли воблы, и носатый ужасно обрадовался. Он даже обернулся к какому-то своему знакомому и сказал:
— Приглашаю тебя на пир, старик. Мне из Москвы воблы прислали. — А маме он сказал: — Вы не представляете, как хочется иногда чего-нибудь соленого или черного хлеба! Ведь здесь нету.
Вернулся Зеленко и повел Исаевых в таможню. За ними потянулись и все остальные. Таможенники, в рубашках с короткими рукавами и белых шортах, долго заполняли анкеты, и прошло еще по крайней мере полчаса, прежде чем Исаевы покинули аэровокзал.
У входа стояло несколько машин. Зеленко сказал носильщикам, чтобы они поставили чемоданы, заплатил им, и тут подъехал «газик». Из «газика» выскочил шофер-бирманец со зверским лицом и радостно захохотал. Во рту у бирманца оказалось множество золотых зубов.
— Здравствуйте, — сказал он по-русски, — Поекали? Куда поекали?
— Это Маун Чве, — сказал Зеленко. — Он работает у нас на строительстве.
— Миша, — поправил его шофер. — Девноста три поекали, да?
— Ну да, на Университетскую, — сказал Володя Зеленко. — Мы будем жить с вами в одном доме. У нас хороший дом. Там еще живет наш механик Шурыкин с женой и дочкой.
Машина ехала по темному шоссе, и непонятно было, лес ли вокруг или дома с палисадниками. Иногда фары выхватывали из темноты толстые стволы деревьев, опутанные лианами, иногда проскакивал сбоку огонек. Проехали лавочку, в которой стояло три столика. За одним сидел бирманец и пил что-то из чашки.
Игоря опять потянуло в сон, но он боролся с ним, потому что боялся пропустить что-нибудь интересное. Ему хотелось спросить Зеленко, есть ли в Рангуне слоны, но он постеснялся. Если слонов не окажется, Зеленко может посмеяться над наивностью Игоря, а Игорь совершенно не терпел, когда над ним смеялись.
Отец разговаривал с Зеленкой о своих делах. Игорь немного послушал, но разговор был не очень интересным, и он снова стал смотреть по сторонам.
— Карашо? — спросил его шофер Миша и захохотал громким голосом.
У Миши был большой приплюснутый нос, который занимал пол-лица, и непослушные прямые черные волосы. Волосы блестели: видно, Миша смазывал их какой-то мазью, но все равно они стояли дыбом на затылке.
— Хорошо, — сказал Игорь.
Миша все хохотал. Он, как выяснилось потом, очень любил смеяться и думал, что всем приятно, когда он смеется.
— Рангун карашо! — говорил Миша и заливался смехом. — Москва — очень карашо! Мистер Агахан — очень карашо!
Кто такой мистер Агахан, Игорь не знал, но все-таки соглашался. Миша хоть и был очень страшный, но Игорю в принципе понравился.
«Газик» лихо свернул на прямую освещенную улицу, дома на которой прятались за деревьями, — перед каждым был сад. У одного из домов, перед белыми воротами с цифрой 93, Миша затормозил, надавил на гудок и не отпускал его.
— Потише, Миш, — сказал Зеленко. — Всех соседей перебудишь.
К воротам, часто мигая в свете фар, бежал по дорожке очень высокий и очень худой индус с бритой головой, на которой, как у запорожца, был оставлен длинный чуб. Он грозил машине кулаком и, видно, тоже хотел сказать, чтобы Миша не поднимал такого шума. Индиец был босой и одет только в белые штаны, которые могли бы быть и штанами, и кальсонами, и просто намотанной на ноги материей. Они назывались «дхоти», но об этом Игорь узнал только через несколько дней.
Индиец открывал ворота и ругал при этом Мишу на бирманском языке. Миша только широко улыбался.
Машина проехала по узкой, посыпанной гравием дорожке и остановилась под широким навесом. Пока Исаевы вылезали из машины, индиец догнал ее и остановился перед гостями, сложив руки перед грудью ладошка к ладошке.
Игорь тоже сложил руки перед грудью. Он знал, что так здороваются индийцы.
— Здравствуйте, Аппалсвами, — сказал Зеленко по-английски. — Эти люди будут жить в доме.
— Йес, сэр, — сказал Аппалсвами.
Исаевы поздоровались с ним, и он принялся открывать широкую стеклянную дверь, обтянутую частой сеткой. От москитов и всяких насекомых, догадался Игорь.
— Аппалсвами садовник и сторож. Он копит деньги, чтобы уехать обратно в Индию и купить там дом. У него в Индии семья, — говорил Володя Зеленко, помогая вместе с Мишей вытаскивать чемоданы и носить их на второй этаж, в комнаты, которые предназначались для семейства Исаевых.