Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.10
Шрифт:
Взрослые ушли вперед по платформе, а Игорь продолжал расспрашивать журналиста:
— А чего же Россия не помогла бирманцам?
— Ну, во время первой войны очень мало кто в России и знал о существовании Бирмы, Россия была очень далеко. Подумай, между Бирмой и Россией лежат Гималайские горы, Индия, леса, реки — тысячи километров.
— А потом?
— Что — потом?
— А во время других войн с Англией? Ведь тогда мы уже знали о Бирме.
— Ты, Игорь, все время путаешь тех, кто управлял Россией, с теми, кто в ней жил. Многие русские протестовали
— Понятно. А что было потом?
— Ну, это долгая история. Много лет Бирма была английской колонией. Бирманцы не раз восставали против своих хозяев. Вот именно здесь, на склоне шведагонского холма, проходила в тридцать шестом году забастовка студентов университета. Здесь же находится мавзолей, в котором похоронены борцы за независимость Бирмы. Их убили в тысяча девятьсот сорок седьмом году, за полгода до того, как Бирма снова стала свободной… Но сейчас пора ехать дальше. Давай догонять наших.
Потом экскурсанты побывали в центре Рангуна, посмотрели монумент Независимости, порт, в который приходят корабли со всего мира, привозят разные товары и увозят рис и тиковое дерево.
Вернулись с экскурсии поздно, и вот Игорь никак не может придумать, как описать этот замечательный день в письме.
— Игорь, ужинать будешь? — спрашивает мама из соседней комнаты. — А то сегодня в посольстве кино, надо спешить.
Игорь с облегчением отложил письмо и решил, что закончит его в следующий раз.
6. Зеленая змея
На строительство Игорь попал куда раньше, чем надеялся. В школе проходила дезинфекция, и уроков не было. Игорь еще с вечера сказал отцу:
— Ты обещал как-нибудь взять меня с собой на работу.
— А что, ты свободен завтра?
— Да, уроков не будет.
— Понимаешь, у меня с утра совещание. Не знаю, как быть.
Игорь не успел даже расстроиться, как Володя Зеленко предложил:
— Пускай со мной поедет. Мне завтра все равно надо быть на площадке.
— А я за ним присмотрю, — сказал Шурыкин, который играл в это время с отцом в шахматы. — Пусть пожарится на нашем солнышке.
— Что я, солнца бирманского, что ли, не видал? — спросил Игорь.
— Видать-то видал, да на строительстве оно особенное… Ваш ход.
— Получишь еще солнечный удар, — заволновалась мама.
— Я возьму пробковый шлем у Володи. Он обещал, — сказал Игорь.
— Ничего с парнем не случится, — заметил Шурыкин. — Я, кажется, проигрываю ладью.
Он был очень серьезным человеком, этот Шурыкин. Игорь его немного побаивался, а мама безусловно доверяла ему в вопросах гигиены и медицины. У Шурыкина была медицинская энциклопедия и еще справочник по тропическим болезням. А когда кто-нибудь покупал фрукты, Шурыкин сам обливал их марганцовкой, потому что лучше всех знал «консистенцию».
Игорь прошел в комнату к Зеленке и взял пробковый шлем, чтобы Володя нечаянно не передумал.
Поехали на «газике» вместе с Мишей. Миша всю дорогу пел песню про то, что провожают пароходы совсем не так, как поезда. Правда, он знал очень мало слов и мотив у него получался каким-то бирманским, но зато Миша был уверен, что всем доставляет большое удовольствие.
Ехали по улице Кокайн, мимо индийского храма, текстильной фабрики, мимо буддийских монастырей, маленьких гаражей и кузниц, из которых доносились перестук молотков и лязганье. У бирманской школы остановился автобус, и из него высыпали гурьбой ребятишки в одинаковых синих юбках и белых рубашках.
И тут дома кончились, и вдоль дороги потянулся обширный, изрытый машинами пустырь. С краю пустыря виднелось несколько бараков, обшитых тростниковыми матами. У бараков стояли машины. Игорь уже знал некоторые из них. Вот бежевая «Волга» начальника строительства Агаханова, Игорь знаком с его шофером Витей, хорошим парнем, который дальше всех ныряет в посольском бассейне. Вот стоит «Победа» на высокой подвеске. На ней приезжают инженеры из управления. Вот новенький «Москвич» — это, наверно, торгпред приехал. Вот еще «газик» — на нем ездит Паплиян, который заведует снабжением. «До чего быстро ко всему привыкаешь! — решил Игорь. — Двух месяцев не живу, а уже свой человек».
Игорь прошел за Володей и Шурыкиным в барак.
В большой прохладной комнате, где собирались советские специалисты перед тем, как выйти на площадку, было людно. Многих Игорь знал.
— Династия строителей? — спросил кто-то.
— Пора начинать, пора, — сказал Паплиян. — Мальчик должен помогать отцу.
— Идем со мной, — сказал Шурыкин, — мне экскаватор из портиса привезли. Пускать будем.
Шурыкин думал, что если будет приставлять к словам иностранные окончания, то его бирманцы лучше поймут. Поэтому он и говорил: экскаваторис, портис, бульдозерис и так далее.
— Хочешь, чтоб переводчик у тебя был? — спросил Паплиян. — Мы знаем, что мальчик говорит на английском языке, и мы знаем, что переводчиков не хватает, а Зеленко опять уйдет по своим делам. Я думаю, мальчику будет интереснее пойти со мной на базисный склад.
— И заодно поговорить со снабженцами по-английски?
— Я плохо говорю по-английски. — Игорь замер от гордости и страха.
— Да мы шутим, — сказал Шурыкин. — Надень шлем. Не велик?
— В самый раз. — Игорь надел шлем так, чтобы уши отогнулись и не давали шлему упасть на глаза, и пошел на площадку с Шурыкиным.
Площадка была похожа на маленькую пустыню. Бульдозеры сровняли землю, срезали траву, и теперь прожорливые экскаваторы рыли канавы, а вокруг них разгуливали смерчики. Смерчи поднимали к раскаленному небу пыль, обрывки газет и высохшие банановые листья. Игорь не обращал на пыль и жару никакого внимания. Он смотрел на машины, на геодезистов, пытающихся разглядеть в пыли свои рейки, на буйволов, которые непонятно почему оказались на площадке и медленно шли, не глядя на бульдозеры и самосвалы.