Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.13
Шрифт:
– Ты хочешь сказать, что он жил раньше? – вырвалось у Корнелия, и тут же с кристальной ясностью перед его внутренним взором предстала сцена в салоне теплохода «Память «Нахимова», пьяный взгляд Василия Борисовича и горящие карие глаза несчастной Дилеммы.
– Есть такая теория, – сказал Минц и запустил в речку Гусь плоский камешек. Надвигалась зима, и ближе к берегу река уже начала покрываться ледком, отчего камешек подпрыгнул, звякнул по льду и только потом сгинул
– Значит, может, мы с тобой уже пожили свое?
– Не исключено, – улыбнулся печально профессор. – И даже померли.
– А мне один покойный человек говорил, что в одном нашем институте уже измерительная аппаратура работает, а японцы даже на работу без проверки не берут.
– Какой еще проверки? – воскликнул Минц.
– Чтобы избежать опасности. Если человек в предыдущем рождении был партизаном, то его ни за что нельзя брать на работу стрелочником. Рано или поздно происхождение скажет свое, и он подорвет вверенный ему поезд.
– Где ты набрался этой чепухи?
– Я же говорю – целые институты этим занимаются. А мы здесь прозябаем!
Удалов не хотел обидеть профессора, но, конечно, обидел. Тот замолчал и стал смотреть на седые облака.
– В Москве даже опыт с одним большим начальником провели, – сказал Удалов, дотрагиваясь до рукава своего друга. – Он отличается гигантизмом за народный счет. То собор, то монумент, а людям жрать нечего…
– И что же? – спросил Минц.
– А то, что он оказался перерождением египетского фараона Хеопса.
– Маловероятно!
– Что маловероятно? Есть постановление правительства – ему запрещено впредь возводить на территории России пирамиды и обелиски.
Минц усмехнулся. Он все еще был настроен скептически.
– А еще один человек, который хотел ноги в Индийском океане вымыть, оказался… – заговорил Удалов.
– Только не говори, что он перерожденец Александра Македонского.
– Нет, он перерожденец чукчи, который по теплой воде тосковал.
– Почти смешно.
– А вы проверьте. Вы ученые, вам все карты в руки.
– А что? Вот я направлюсь на той неделе в Барселону на конгресс по генной инженерии, там и поговорю с кем надо.
На том они и расстались, а ночью Удалову кошмарно снилась несчастная Дилемма Кофанова, распростертая у его ног на мокром и холодном асфальте одесского причала.
Возвратившись вскоре из Барселоны, профессор Минц сразу заглянул к Удалову. Он был возбужден, капельки пота блестели на склонах лысины, дыхание было неглубоким, но частым.
– Идем ко мне! – повелительно сказал
Ксения хотела было велеть Удалову сначала доесть компот, но по виду соседа поняла, что случилось Нечто. И промолчала.
Внизу Минц, раскрыв портфель, вывалил из него не только бумаги, кассеты и перфокарты, но и несколько разного вида приборов.
– Мы живем в утробной глуши! – закричал он тонким голосом. – Вокруг люди открывают и закрывают Америки, а мы не знаем, кто из нас перерожденец!
– А они знают?
– Ты был прав, Корнелий, и мне стыдно, что я так провинциален.
– Значит, он и впрямь из Хеопсов? – спросил Корнелий.
Минц не сразу вспомнил, потом хлопнул себя по лысине и засмеялся:
– Хеопс, точно Хеопс. Но это еще цветочки…
– Лев Христофорович, а как о других?
– Корнелий, возьми себя в руки. Конференция международная. Их интересуют свои персонажи. Мадам Тэтчер, например…
– И кто она?
– Ну, сам должен был догадаться. Конечно же, королева Елизавета Первая.
– Ага, – согласился Удалов, который не представлял себе, чем прославилась королева Елизавета Первая. – А другие?
– Скажем, президент Клинтон…
– Да плевал я на президента Клинтона… в переносном смысле.
– А больше не помню… Да, мне говорили о режиссере Михалкове.
– И что?
– Забыл. Что-то иностранное, но – забыл.
– Сейчас ты скажешь, что и Аллу Пугачеву забыл?
– Нет сведений. Да отстань ты от меня с мелкими конкретными примерами! Ты, видно, не до конца осознал суть открытия. Ведь каждый человек может рождаться не один раз и не два, а может, даже десять. В истории человечества был не один Наполеон. Но в большинстве своем они не успевали взобраться на вершину власти, и их кушали другие соперники. Так что и пирамида у нас одна, а не сто…
– Понял, – сказал Удалов. – Первую Аллу Пугачеву надо искать в образе Шахерезады.
– Умница! – похвалил его Минц. – А теперь скажи, как у нас в Гусляре. Что нового, что плохого?
– Ой, не говори! Боюсь, что до выборов не доживем. Лютует Усищев, забирает власть. А как его выберем – сожрет.
Минц сочувственно кивал головой.
Потом он положил на стол тяжелый черный шар размером с крупное яблоко.
– Это генератор, – сообщил он. – От него исходит энергия, соединяющая поля.
– Какие поля?
– Между перерожденцами существует общее поле. Чтобы отыскать его и расположить в нем перерожденцев, требуется этот шарик.
– Понятно, – сказал Удалов. – Значит, ты раздобыл ту самую машинку?