Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.13
Шрифт:
Удалов возвращался с работы в автобусе и случайно подслушал такой разговор:
– А может, зря мы их повыкидывали? – спросил один мужчина другого. – Теперь и придраться не к кому.
– Я уж вчера своей благоверной врезал. Так, для порядка, чтобы суп не пересаливала.
– При них суп никто не пересаливал, – вздохнул первый.
Тут в разговор вмешался третий, постарше:
– Хрен с ним, с супом. А вот у меня сосед еврейской национальности, все на скрипке играет.
– И больше не к чему придраться? –
– В том-то и дело, – ответил мужчина.
ПЕРЕРОЖДЕНЕЦ
Удаловы купили дешевый круиз в межсезонье. Над Средиземным морем хлестали дожди, непогодило даже над островом Капри, где творил когда-то писатель Горький, у которого, говорят, недавно отняли в Москве улицу и передали гражданке Тверской. Удалов о такой революционерке даже не слыхал.
Ксения ждала, когда будет мальтийский порт Ла-Валетта, потому что там есть кожаные куртки: сыну и внучку нужны качественные изделия. Удалов дождливые дни просиживал в салоне или у пустого бассейна. Изредка позволял себе пропустить по маленькой с Василием Борисовичем, который отдыхал в каюте полулюкс. Василия Борисовича конкуренты звали Питончиком и всё ждали, когда его пристрелят. Может, потому он и потянулся к простому пенсионеру из города Великий Гусляр.
Сидя у бассейна, они переговорили на многие темы. Питончик все больше ругал демократов. За что – непонятно, потому что при коммунистах был таким мелким чиновником, что брал трешки в подворотне, а в демократическую эпоху смог завести себе женщину-референта с ногами, которые начинались от бюста, а о ее бюсте один певец сочинил песню «Как я трогал горы Гималаи».
Удалов, налетавшись по галактикам, тяготел к демократам, так как полагал, что демократы ратуют за демос. Питончику он о своем тайном убеждении не говорил – зачем расстраивать руководящего работника?
На теплоходе «Память «Нахимова» было пустынно, как на пляже в Сухуми в разгар сезона. В бассейне резвилась только Дилемма Кофанова – известная рок-певица, которую Удалов раньше не знал. Все думали, что ее имя – псевдоним. Только Питончик, который знал все про всех – почему и оставался до сих пор в живых, сообщил Удалову, что Дилемма – ее настоящее имя. А вот фамилия ее – Вагончик. Именно фамилию она и скрывала.
Василий Борисович долго смеялся, прикрыв губы ладонью, – он был человеком смешливым, но знал, как это опасно. Имея телохранителя, Дилемма тем не менее тянулась к Питончику, потому что у нее была замечательная интуиция, которая подсказывала, что Питончик при желании может заглотить всех ее поклонников, не поморщившись.
И такой человек, по мановению руки которого к борту подъезжал «Мерседес» и которому послы бывшего Советского Союза наносили визиты в черных фраках, имел слабость! Он был жертвой современных суеверий – верил в астрологию, летающие тарелочки,
– Оказывается – подумай, Корнелий, – мы с тобой уже жили на этом свете, но совсем в другом качестве. Может, был ты рабом при постройке древнеегипетских пирамид, а я, скажем, советником фараона. И все время приходилось мне тебя, прости, пороть за нерадивость.
Василий Борисович раздул ноздри и сощурил махонькие желтые глазки. Видно, у него было своеобразное воображение: в нем жил несостоявшийся тиран и диктатор.
– А рассказывают, – произнесла Дилемма Кофанова, – что человек при перерождении сохраняет свои способности.
Она подплыла к бортику бассейна. Ее купальная шапочка была оклеена небольшими резиновыми райскими птичками, и грима на лице почти не наблюдалось, отчего только очень близкие знакомые могли бы угадать, с кем имеют дело.
– На этом основан принцип выбора далай-ламы, – развил тему Василий Борисович. – По самым отдаленным населенным пунктам Тибета рассылают курьеров, чтобы выяснить, не родился ли там мальчик в момент смерти предыдущего далай-ламы. Причем он должен обладать рядом особенностей.
– Родинкой на лбу, – сказала Дилемма.
– Родинкой, размерами, формой носа и так далее. Если все совпало, то мальчика берут в монастырь и воспитывают. Пока не подойдет время его настоящей инаугурации. Понятно?
Василий Борисович спрашивал строго, как с подчиненного, и потому Удалов отвечал покорно, как подчиненный.
– Понятно, – сказал он. – Мальчика воспитывают.
– Конечно, не все тебе понятно, – вздохнул Питончик. – Это уже не мальчик, а новое воплощение далай-ламы.
– Главное не это, – сказала Дилемма и подплыла так близко, что Удалов испугался, как бы Питончик не ткнул ее пяткой в лобик. – Главное, – сказала она, – в том, что каждый из нас уже жил и наслаждался природой и различными ласками.
– В прошлой жизни ты сидела дома и не каталась по морям, – строго сказал Дилемме Питончик.
– О нет! Я была маркизой! За мою честь благородные люди – дворяне, графы – обнажали шпаги, лилась кровь… Море крови!
Пришел бармен, черненький, завитой. Спросил, что принести. Даже у Корнелия спросил, ибо был выучен в новых традициях, когда деньги решают все. Так как было прохладно, заказали согревающих напитков, и Василий Борисович продолжил интересный разговор:
– У меня есть знакомый, директор института, не будем говорить какого…
Он сделал паузу, и остальные поняли, насколько секретный этот институт.
– Он мне точно сказал, что там открыли, как угадать, кем человек был раньше.