Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.18

Булычев Кир

– Вот именно! – закричала миссис Брендбьюри. – Мерзавец, убийца собственных детей!

– Погоди, Марта, – остановил жену констебль. – Что же ты предлагаешь, Алиса?

– Их надо спрятать там, где никто искать не будет.

– Где же?

– В тюрьме!

– Не говори загадками, – рассердился констебль.

– Их будут искать во дворце, в домах, но кто будет искать беглецов, ушедших из одной тюремной камеры в другую?

– В какую же?

– В ту, где сидит Генри Уайт, – сказала Алиса. – Он верный человек. И очень умный. К нему

никто не сунется искать принцев.

– Может быть... – произнес Брендбьюри. – Может быть...

– И сколько им там прятаться? – спросила Марта.

– А это зависит от хитрости сэра Джона, – ответила Алиса. – Он должен убедить Тайрелла, что тот тоже рискует головой, если не доложит, что выполнил приказ и убил принцев.

– Это точно, – кивнул констебль.

– Вот если он поймет, что ему лучше доложить, что принцы убиты, то вы спасены. Скажите, что сами боитесь за свою голову: Ведь это правда:

– Ведь это правда, – повторила Марта. – Он поймет...

– ...что у вас общие интересы, – подхватила Алиса. – Ведь Ричард Глостер не станет разбираться, кто виноват в том, что принцы исчезли. Просто возьмет и всем отрубит головы – и виноватым, и невиновным.

– Это точно, – еще раз сказал констебль.

– Пускай Тайрелл доложит Глостеру, что принцы убиты и больше ему не надо бояться соперников.

– Не надо бояться, – как загипнотизированный, повторил констебль.

– А вы через некоторое время спокойно выведете своих мальчиков наружу, а может быть, и не будете выводить. Все быстро забудут о том, что Робин и Питер были в деревне. Вы скажете, что они вернулись, но вас в этот момент не было рядом.

– А ты горячего молочка на дорогу не выпьешь? – предложила Марта.

– С удовольствием, – согласилась Алиса. – А то я не выспалась, приехала издалека и очень устала.

Алиса выпила молоко и пошла вместе с констеблем в Зеленую башню. Заходить не стала, а позвала Уайта к окошку. Тот высунул усы в бойницу, и Алиса сказала ему, что скоро у него будут гости и чтобы он верил констеблю. Чему сам Уайт поверил с трудом.

Глава двадцать третья

КОРОНАЦИЯ

Коронация прошла благополучно. Стреляли пушки, взлетали фейерверки, король принял корону от архиепископа Кентерберийского и поклялся верно служить народу. Нанятые простые люди кидали вверх шляпы и кричали «гип-гип-ура».

Но на самом-то деле весь Лондон, а вскоре и вся страна гудели возмущением. Уже все знали, что принцы исчезли, но кто-то где-то слышал, что незадолго перед тем король приказал своему подручному, бандиту Тайреллу, их задушить. Тот потом доложил, что задушил мальчиков подушками и закопал их под лестницей башни. Кто-то об этом услышал, кто-то по секрету рассказал жене или брату... И теперь уж до конца жизни Ричарду Глостеру (или, как он теперь звался, Ричарду Третьему, королю Англии) от этого клейма не отделаться.

Хоть Джон Тайрелл, верный пес Ричарда, обманул его, сохраняя свою голову, и тем самым сохранил голову

сэру Брендбьюри, видно, он все же сказал что-то новому королю о констебле Тауэра. Иначе почему Ричард на следующий день после коронации выгнал констебля с королевской службы? А Брендбьюри и не возражал: тут же собрал свое имущество, забрал супругу и детей – трех мальчиков и двух девочек, – погрузил все на три подводы и покинул Тауэр. И не только Тауэр, но и Лондон. Больше его там и не видели. Говорили, что он живет в глуши, в новом кирпичном доме.

А потом он объявился в графстве Кент, у губернатора графства Генри Уайта, близкого друга нового короля, и стал трудиться управляющим его громадными имениями, получив странное звание: «Заботник о кошках». А кошек, я вам скажу, у сэра Генри Уайта было две дюжины, если не больше. И ели они только мясо и рыбу. А если кому из них попадал в когти голубь или какая другая птица, то кошка была обязана отнести эту добычу самому сэру Уайту. И, поверите вы мне или нет, не было кошки, которая бы нарушила этот уговор.

Глава двадцать четвертая

ВОССТАНИЕ БЭКИНГЕМА

Эти дни Алиса прожила в аббатстве.

Королева печалилась, беспокоилась за принцев, но пока им ничто не грозило. И Елизавета занималась своими тайными делами, о чем Алису в известность не ставила.

В аббатстве время от времени появлялись монахи, которые были не похожи на монахов, но никто их не выдал.

Как-то Джейн сказала:

– Все знают, что Ричарду недолго цепляться за трон. А когда все в стране знают об этом, желаемое становится действительным. Ты меня понимаешь, Алиса?

– Еще как понимаю, – согласилась с ней Алиса.

А на следующий день Ричард, прослышав о том, что на берегу высадился отряд бунтовщиков, кинулся туда во главе отряда рыцарей и в коротком сражении разбил врагов. И не только разбил, но и казнил всех пленных жестокой смертью, что было нарушением воинских правил – но что Ричарду правила!

С каждым днем его правление становилось все более жестоким. Подручные Ричарда сводили счеты со своими давнишними врагами, которых не смели тронуть при прежнем короле. Виселицы гнулись под тяжким грузом человеческих тел, головы насаживали на пики и водружали возле городских ворот. И так король был жесток и скор на расправу, что страна затаилась, ожидая, когда же придет рыцарь, чтобы освободить их от узурпатора. Но рыцаря все не было, а Ричард все наглел.

Глубокой осенью он прислал в Вестминстер своего друга Бэкингема с требованием: «Пусть королева немедленно убирается из аббатства, а то король запретит пропускать туда хлеб и воду, и тогда монахи перемрут с голоду, а виновата будет Елизавета».

Честно говоря, королеве и самой уже страшно надоело сидеть взаперти.

Если бы не боязнь за судьбу Лиззи, она бы давно покинула аббатство – теперь она меньше боялась за детей, а Ричарда просто презирала.

А Ричард думал, что королева трепещет от страха.