Киргизский переворот
Шрифт:
Наконец, необходимо отметить, что серьезный протест не только на юге, но и на севере вызывала монополия семьи президента на власть и контроль над экономикой. Практически весь прибыльный бизнес в Киргизии контролировался родственниками Акаева.
Вячеслав Смирнов,
директор института политической социологии (Россия), работал на парламентских выборах на севере страны:
Выборы парламента и последовавшие за ними события в Киргизии имели логику, зачастую
За исключением семьи, здесь не было чисто «акаевских» кандидатов. Были открыто оппозиционные Акаеву и те, кто не акцентировал внимания избирателей на своем отношении к президенту. На выборы шло очень много богатых людей. Кто-то из них был явно в оппозиции. Кто-то явно принадлежал к криминалитету. Шли и бывшие чиновники, причем многие поддерживающие президента. Иногда они даже два человека на округ выдвигали без какого-либо согласования. И акимы районов могли одновременно поддерживать 3-4 кандидатов на своей территории.
Потратить на выборы порядка 100 тысяч долларов, минуя избирательный счет, было вполне естественным. Просто родственники скидывались для того, чтобы провести своего человека в парламент. Но шли эти деньги не на телевидение, как у нас, а в первую очередь на работу с избирателем.
Глава 2
«Большой Ближний Восток» – полигон революций
Сергей Караганов,
заместитель директора Института Европы, председатель Совета по внешней оборонной политике (Россия):
Существует понятие Большой Ближний Восток, подразумевающее большую группу государств от Марокко до Афганистана, Ирана и Пакистана. Это государства в основном мусульманские, долгие годы показывающие негативные результаты социально-экономического и политического развития. Государства Центральной Азии и частично Закавказья, даже если в них не преобладает мусульманская религия, также можно отнести к этому региону.
Этот регион по многим причинам деградирует и является главным источником нестабильности, распространения оружия массового уничтожения, наркотиков, терроризма, экологических и других проблем. Таким же он останется и на ближайшие годы. Если не содействовать его модернизации, то рано или поздно он начнет активно распространять свои беды на близлежащие страны.
Кроме того, в целом ряде стран региона все большую силу набирает религиозный исламский экстремизм. Поэтому идея модернизации Большого Ближнего Востока не является сугубо реакционной. Другое дело, что американцами она очень часто исполняется контрпродуктивно.
Россия пока осознанного участия в этом процессе не принимает. Не имея своей собственной доктрины, мы дефакто оказываем поддержку модернизации этого региона, противодействуя при этом наиболее оголтелым концепциям навязывания демократии.
Американцы, во всяком случае на словах, от этой затеи отказались. И это было зафиксировано в документах прошлой встречи Большой восьмерки. При этом американский термин «Большой Ближний Восток» был уже переименован в документах в «Расширенный Ближний Восток», что должно было подчеркнуть, что не только американцы, но и все остальные страны готовы участвовать в решении этой проблемы.
Ни США, ни Россия не заинтересованы в дестабилизации Киргизии. Она находится на пересечении целого ряда опасных геостратегических районов, граничит с Китаем, с потенциально нестабильным Узбекистаном, с Афганистаном. Я не думаю, что кто-либо специально подрывал позиции Акаева. Скорее он сам не смог их удержать. Демократические эксперименты в нищих азиатских странах обычно не удаются.
Вячеслав Никонов,
президент фонда «Политика» (Россия):
Доктрина Большого Ближнего Востока – это не отвлеченная теория, а действующая концепция, которая исходит из того, что есть единый регион, процессы в котором взаимосвязаны. И поскольку никем границы «Большого Ближнего Востока» не были официально определены, то в принципе можно считать, что он включает и Среднюю Азию.
Сергей Боровиков,
политолог (Киргизия):
Были ли события в Киргизии результатом революционного переустройства извне? Я так не думаю.
На самом деле наблюдается попытка изолировать Россию поясом нестабильности с запада и с юга. И есть отдельное направление – обретение контроля над евразийскими энергетическими ресурсами и транспортными коридорами, по которым эти ресурсы перемещаются. А Большой Ближний Восток – это мифологема. Азия настолько разнородна и нестабильна, что сделать тут что-то такое невозможно ни технологически, ни идеологически. За этим не просматривается и практического смысла: объединенный таким образом Восток будет иметь однозначно антиамериканскую окраску. Это только и может быть объединяющим свойством для всех этих стран.
В том, что касается влияния киргизских событий на ситуацию у соседей, то на Казахстан они вряд ли окажут заметное воздействие. В Казахстане достаточно устойчивый режим, хорошая, самодостаточная экономика, и заметных фигур, которые могли бы расшатать ситуацию, я сейчас там не вижу. С Узбекистаном все сложнее. Это связано с тем, что ряд его районов имеет очень хорошую транспортную связь с Южной Киргизией, и из-за этого определенные проблемы могут возникнуть – точнее, наверняка возникнут, но пока непонятно, когда. Режим в Узбекистане не самый устойчивый, и существует некая вероятность повторения там киргизской ситуации. Может сработать принцип домино: легкий толчок приводит к тому, что сосед тоже падает, – цепная реакция.
Виталий Хлюпин,
главный редактор сайта «Центр – Азия»:
Америку вполне устраивал послушный Аскар Акаев. Поэтому правительство Буша, а соответственно и Госдеп США не были заинтересованы в развитии ситуации в том направлении, в котором она пошла. Я не думаю, что так называемая внешнеполитическая «доктрина Большого Ближнего Востока» как-то распространяется на Киргизию, а киргизские события связаны с попытками переустроить Большой Ближний Восток.