Киров
Шрифт:
Строгий приказ адмирала, запрещающий использование ядерного оружия был неразумен, подумал он. Все эти невозможные обстоятельства должны были иметь какое-то значение. «Киров» оказался здесь не просто так. Он попал в то время и место, где его огневая мощь и само его присутствие могло оказать глубочайшее воздействие. Он сомневался, что им когда-либо представиться такая возможность как та, что представилась им сейчас.
— Будь я проклят, если я позволю нам просто обойти британские корабли и сбежать в Атлантический океан, чтобы скрыться, — сказал он вслух. Нет. Они были в нужное время в нужном месте.
От этой мысли екнуло сердце. Рефлекторной мыслью было немедленно связаться с Североморском и обратиться через голову Вольского в военно-морской комитет, или даже лично к главкому флота Сучкову. Но Сучкова больше не было. И даже Североморска больше не было, по крайней мере того, который он знал. Не было никого старшего по званию, к кому бы он мог обратиться. Решения принимались здесь, на этом корабле. «Киров» был сам за себя, и только это имело значение. «Киров» имел возможность все изменить, по крайней мере, пока на его борту были люди, способные решиться на то, что было необходимо.
Как он мог убедить адмирала? Он мог бы попытаться склонить на свою сторону доктора Золкина. Адмирал уважал мнение врача, тем более, Золкин был капитаном второго ранга, на один ранг выше Орлова в цепочке командования. Он не участвовал в управлении кораблем, однако звание давало ему полномочия, в особенность как врача. Но чем больше он думал об этом, тем больше понимал, что Золкин ответит ему. Этот человек был малодушен. Он был целителем и хранителем, но не волком. Обращение к Золкину ничего не даст.
А что же насчет новой ручной собачонки Вольского — Федорова? Лейтенант оказался очень близко к адмиралу за последние дни. Он отпустил его, но было ясно, что Федоров обладал тем, что было крайне полезно в этой ситуации — знаниями. Он был, по сути, хранителем знаний, так как небольшая библиотека Федорова содержала сведения, которые будут иметь для них жизненно важное значение в эти дни. Он использовал свои знания умело, выдавая их скупо, словно мед для адмиральского чая. Федоров демонстрировал ненавязчивое лукавство, достойное самого капитана.
Menja nadЗli, подумал Карпов, понимая, что молодой офицер обманул его. Я предупредил его, чтобы он следил за тем, что говорит, а он ответил мне взглядом своих больших и невинных карих глаз. Да, Федоров был очень умен и очень смел. И он был настолько наивен, что поверил своим глазам как только увидел ту первую видеозапись. Возможно, он увидел то, что хотел увидеть, что он просто наслаждался своими книжными знаниями. Но он оказался прав, и постоянно был на шаг впереди! Он дозировано выдавал сведения адмиралу, оставляя меня в неведении. Теперь он зашел так далеко, чтобы высказывать свое мнение на мостике, даже оспаривая мои слова прямо перед адмиралом!
Капитан не обращал на Федорова внимания, полагая, что он не может представлять никакой реальной угрозы, но теперь был вынужден пересмотреть свое мнение. Федоров… Что еще у него было припасено в карманах? Возможно, следовало провести с ним еще одну разъяснительную беседу и вытянуть из него
Карпов задумался на некоторое время. Затем он закрыл книгу с напряженным и опустошенным выражением лица. Мысли в его голове никогда не приходили ему в голову раньше. Если он не мог вернуться в Североморск и если на корабле не было никого, кто бы мог помочь ему повлиять на адмирала, у него не оставалось выбора, кроме как действовать самому, смело и жестко. В какой-то мере, эта мысль доставила ему дискомфорт, однако он позволил себе рассмотреть ее на мгновение, просчитывая варианты. Мне будут нужны Орлов и Трояк, подумал он. Об остальных нечего беспокоиться.
Глава 20
Адмиралу Тови все еще не давало покоя то, что премьер-министр оказался в море в разгар активных военных действий. Он понимал, что в скором времени ему предстояло морское сражение, в котором «Принц Уэльский» мог оказаться для него весьма ценным. Но, несмотря на все свое бахвальство перед Бриндом, он не мог позволить этому кораблю оказаться у Датского пролива. Поэтому он настоятельно советовал адмиралтейству направить его дальше на юг. В действительно, все конвои, шедшие их США в Великобританию, с середины тюля направлялись дальше на юг, в сторону от маршрута движения премьер-министра. Логика была проста: если там не будет конвоев, там не будет и подводных лодок.
Адмирал Тови надеялся, что это решение сработает в его пользу, так как уже был вынужден отправить эсминцы сопровождения в Исландию для дозаправки и вызвать два крейсера из Соединения «К» Виана для дополнительного прикрытия своих кораблей. История с американской PBY запутала его настолько же, насколько оказалась полезна, хотя он пока и не видел ценных снимков вражеского корабля. Описание его как крупного крейсера или вооруженного грузового судна сходились с тем, что уже смогли узнать британцы о загадочном немецком рейдере.
— Как думаете, Бринд, могли ли немцы перестроить один из своих крейсеров в гибридный авианосец? Все имеющиеся доклады говорят о небольших артиллерийских установках вспомогательных калибров на корме, но передняя часть палубы в основном пуста и покрыта некими люками, похожими на люки для грузов. Как думаете, возможно ли, что немцы располагают какой-то импровизированной раскладной палубой? Это могло бы объяснить сравнительно небольшое количество обнаруженных нами самолетов. Если бы это был «Граф Цеппелин», я бы ожидал, что рядом с ним будет большая активность в воздухе, но эта американская PBY просто провальсировала рядом и сняла их, совершенно безнаказанно.
Бринд пока держался своей первоначальной оценки, что это был «Граф Цеппелин», но только оснащенный несколькими экспериментальными самолетами, которые немцы использовали для испытания своих новых зенитных ракет.
— Я полагаю, что Уэйк-Уолкер просто испортил им веселье, обнаружив корабль в тот момент, когда они проводили испытания. Это заставило его уходить на запад и затем на юг. Они не собирались прорываться, пока Соединение «П» не вышло на охоту. А что касается PBY, возможно, немцы опознали ее как американский самолет и не решились атаковать.