Кирпичики

Тамбовский Сергей

Итак, райком комсомола, здание где-то начала девятнадцатого века, на углу висит табличка, что здесь, дескать, была гостиница, где в 1833 году останавливался Александр Сергеич Пушкин. Ну привет тебе, тёзка, у меня тоже дела здесь намечаются. Пропустили меня вообще без запинки, просто никого на месте вахтёра не было, забежал на второй этаж, нашёл кабинет второго секретаря, никакого предбанника с секретаршей, рылом, видимо, пока не вышел товарищ Мишин для секретарши. Стучусь, невнятный ответ, захожу.

— Здравствуйте, — говорю, — Геннадий Палыч, я по вопросу МЖК.

— Можно

Геной и на ты, — ответил мне невысокий чернявый товарищ в светлом костюме. — Садись и рассказывай, что там у тебя накопилось.

— Я из отряда 90-го года, командир у нас Ванечкин, а меня Сашей зовут, — начал я.

— Аааа, ну вспомнил-вспомнил, — улыбнулся он, — и Ванечкина, и тебя тоже, и какие проблемы в отряде, Саша?

— Страшные и ужасные, — сказал я словами Винни-Пуха, — полгода уже прошло, а ни коня, ни воза не наблюдается.

— Это ты про вашу контору, как её?

— МПСХО, — подсказал я, — про неё, родимую. Они же совсем ничего не делают, эти мпсхо-шники, даже зарплату нашу, которую им завод перечисляет, и ту выдать вовремя не могут.

— Я с ними поговорю, — перешёл на серьёзный тон Гена, — задерживать зарплату это никуда не годится.

— Да тут не в зарплате дело, — с горечью продолжил я, вспомнив историю настоящего Сани, — за полгода можно было бы нулевой цикл закончить и стены уже вести, а как выясняется, там на нашем участке лес густой растёт. Сегодня вот по разнарядке корчевать их будем.

— Да? — удивился Гена, — не знал. Ну допустим, допустим… знаешь, есть такая поговорка — критикуя-предлагай. А то ругаться вы все мастера, а как до дела доходит, никого не сыщешь.

— Пожалуйста, — пожал плечами я, — предлагаю — выгони в шею этих Коль и Володь и поставь начальником меня. А замом еще одного парня из нашего отряда, Мишу Шубина. Мы этот дом за год построим, это раз…

— Что же ты замолчал, — неожиданно развеселился секретарь, — выкладывай и два уже.

— А два заключается в том, что я… мы с Мишей то есть, заработаем гораздо больше денег, чем эти Коли-Володи. Райком же в этом заинтересован, верно?

Гена удивлённо окинул меня взглядом, а потом бросил:

— Коль и Володь я, положим, знаю по предыдущей работе, а вот ты кто такой, чтобы я тебе на слово поверил?

— А ты и не верь, — откликнулся я, — а проверь, как говорил этот, Рейган что ли… для начала введи меня в руководство этой конторой с испытательным сроком каким-нибудь. Пара месяцев допустим. А по итогам этого срока всё видно будет.

— Хорошо, оставь свои координаты и иди, я подумаю, — задумчиво ответил Гена.

Я и пошёл. Солнцем палимый. По дороге попался газетный киоск с небольшой очередью — народ брал Московские новости и Огонёк, не наелся пока разоблачениями. Но каждый второй ещё брал весёлые разноцветные билетики, это что-то новенькое, я такого не помнил. Пригляделся, это оказались билеты мгновенной лотереи, где надо было стереть поле… ну или несколько полей и получить возможность что-то выиграть.

На западе они назывались скретч-картами, от английского слова «царапать». Лохотрон чистой воды — если в обычных форматах лотерей соблюдается хотя бы подобие справедливого

распределения выигрышей, то здесь можно было лепить горбатого от всей души. Можно было совсем ни одного крупного выигрыша не напечатать, контроля-то никакого, а мелких, размером в 2–3 цены билета, ровно столько, чтобы обеспечить себе 300 % прибыли. Совсем уж ни одного выигрыша нельзя было сделать — народ просечет фишку и покупать их перестанет.

Хорошо, надо будет запомнить эту примету зарождения эпохи первоначального накопления капитала… а ведь наверняка этим делом занимаются комсомольские работники… и как бы не Гена — надо будет проверить.

Вот небольшая часть из набора мгновенных лотерей 90-х годов.

Институт радиофизики встретил меня не очень приветливо — вахтёр покрутил в руках мой пропуск и сказал, чтоб я зашёл в бюро пропусков, оно же по совместительству первый отдел. Ну делать нечего, заглянул в бюро. Дамочка в окошке также долго вглядывалась в мои документы (вот что там можно изучать битых две минуты?), а далее предложила зайти в соседнюю комнату. Зашёл в соседнюю комнату.

— Фамилия? — грозно спросил меня плюгавенький мужичок из-за стола, явно бывший военный или гэбэшник.

— Летов, — ответил я, — а в чём дело-то, товарищ?

— Дело в том, что ты у нас не числишься в штате с января месяца, дорогой товарищ, — издеваясь, ответил тот.

— Ну да, — простодушно ответил я, — временно работаю на кирпичном заводе. По разнарядке райкома комсомола, отработаю и скоро вернусь на место.

— Наше учреждение режимное, — строго продолжил он, — есть совершенно закрытые сектора. Посторонним людям здесь делать нечего. Так что решим мы твой вопрос очень просто — пропуск у тебя отбирается и чтоб на пушечный выстрел больше сюда не подходил, понял? Пока обратно не устроишься, понял?

— Как не понять, — ответил я, — а можно один телефонный звонок сделать?

— В фойе телефон есть оттуда и делай, — и он махнул рукой на выход.

Позвонил из общедоступного аппарата замдиректору Егорычу, на удивление он на месте оказался.

— Значит, говоришь, пропуск отобрали? — переспросил он меня после моего сбивчивого объяснения.

— Так точно, с мясом выдрали, — подтвердил я.

— Я сейчас решу вопрос, — уверенно заявил Егорыч. — Через пять минут зайди опять в бюро пропусков.

Я честно подождал требуемое время, зашёл и получил в окошке свой пропуск. Сотрудница посмотрела на меня натуральным волком, но сказать ничего не сказала. А далее меня начали вводить в курс того, что мне предстояло сделать в малом предприятии, Егорыч сдал меня с рук на руки еще одному сотруднику, представившемуся Леонидом Карповичем.

— Как хоть оно у вас называется, это малое предприятие? — поинтересовался я у него.

— Очень просто, Радиотехник, — ответил он и продолжил, — туннельный микроскоп, Александр, это вариант сканирующего зондового микроскопа, который измеряет рельеф проводящих поверхностей с очень высоким разрешением.