Кишиневское направление
Шрифт:
– Вот фашистская морда!
– Татарчук даже задохнулся от ненависти.
– За кого нас принимает...
– Что теперь?
– пытливо посмотрел на Маркелова Степан.
– Поэтому и хотелось вас всех увидеть. Может, в последний раз...
– Э-э, нет, командир, - Татарчук упрямо тряхнул головой.
– Рано хоронишь и себя, и нас. Подумаем.
– Тут и думать нечего...
– Кучмин оглянулся на Георге, который прислушивался к их разговору.
– Эй, парень! Подойди сюда.
– Не понимаю, - растерянно развел руками Георге.
–
– поинтересовался Татарчук.
– Я разбираюсь в румынском так же, как и ты, - ответил ему Кучмин. Может, знает немецкий язык?
– Поговори с ним, - поколебавшись, сказал Маркелов, решив, что терять теперь уже все равно нечего.
– О-о! Как хорошо!
– обрадовался тот.
– Господин знает немецкий!
– Какой я тебе господин!
– возмутился Степан.
– Господа нас в эту камеру посадили. Расскажи нам, кто ты и как сюда попал?
Пока Георге сбивчиво рассказывал о своих злоключениях, Маркелов, глядя на его открытое, довольно симпатичное лицо, пытался уловить в голосе хотя бы одну фальшивую нотку, но тщетно - судя по всему, капрал говорил правду.
– Нужно попытаться, командир...
– горячо зашептал Татарчук. Последний шанс. Кто-нибудь из нас обязан дойти к своим, даже если для этого потребуется жизнь остальных...
Георге видел, что русские что-то задумали. Неужели попытаются бежать? Немыслимо! Охрана, пулемет на вышке, возле ворот пост... Нет, нужно предупредить! Это верная смерть!
– Послушайте!
– подскочил он к Кучмину.
– У вас ничего не выйдет! Георге скороговоркой выпалил свои соображения.
– Тихо!
– зажал ему рот Степан.
– Это тебя не касается. Сиди и молчи.
Георге забился в угол, наблюдая за приготовлениями русских.
Степан сильно застучал в дверь.
– Откройте! Сюда! Быстрее!
– кричал он по-немецки.
– Кто кричал?
– заглянул в окошко охранник.
– Умирает! Доктора!
– вопил Степан, показывая на Пригоду, который лежал на полу, закатив глаза.
Охранник уже хотел было послать этих русских к чертям, но вовремя вспомнил строгий наказ капитана Хольтица, как следует вести себя с ними, и пошел звонить в тюремный лазарет. Доктора на месте не оказалось, и охранник, прихватив еще двоих солдат на подмогу, направился в камеру, чтобы забрать оттуда "умирающего" и отправить в лазарет - подальше от греха, пусть с ним там разбираются, а ему лишние неприятности по службе ни к чему...
Солдаты, подхватив Пригоду под руки, поволокли из камеры. Прикрыв дверь, охранник нашел ключи на связке - и вдруг услышал сзади приглушенные стоны. Он резко обернулся, попытался вскинуть автомат, но тяжелый удар швырнул его на стену, а следующий пригвоздил к полу.
– В камеру их, живо!
– скомандовал Маркелов при виде трех неподвижных тел.
– Переодеваемся!
Георге с восхищением смотрел на Пригоду, который сторожил у приоткрытой двери с автоматом в руках: вот это силища!
– Быстрее, быстрее!
– поторапливал Маркелов.
– Свяжите их покрепче, показал в сторону все еще не пришедших в себя немцев.
– Все готовы? Уходим!
– А я?!
– вдруг опомнился Георге Виеру.
– А меня?! Возьмите, товарищи...
– перешел он на немецкий язык, - я их ненавижу!
– запальчиво выкрикнул Георге.
– Возьмите...
– Пусть идет, - коротко бросил Маркелов.
– Некогда препираться. Похоже, парень хороший. Думаю, ему есть что нам сообщить.
В караульном помещении сидел солдат и сам с собой играл в шахматы, при виде разведчиков он безмолвно поднял руки...
Пост у входа в бывшую казарму пехотного полка, переоборудованную гитлеровцами в тюрьму, сняли без особого труда. Теперь уже все переоделись в немецкую форму.
Оставалось самое сложное и опасное препятствие: пулеметная вышка возле забора, с которой хорошо просматривался казарменный плац, теперь тюремный двор.
– Командир, я пойду, - Татарчук решительно надвинул каску на лоб и шагнул к входной двери.
– А я подержу пулеметчика на прицеле, - рассудительный Кучмин сменил рожок и, передернув затвор, выжидающе посмотрел на Маркелова.
– Идите...
– Маркелов с сожалением вздохнул - без стрельбы вряд ли обойтись. А ведь всего лишь в сотне метров от тюрьмы, как удалось узнать у захваченных охранников, - казарма тюремной охраны. И постарайся, старшина, поаккуратней...
– Я что, - улыбнулся Татарчук, - его, - кивнул головой в сторону пулеметчика на вышке, - попросить нужно, чтобы вел себя смирно. Пойдем, Степа...
– Стоп!
– Маркелов прислушался.
– Все назад!
К входу в здание тюрьмы подъехал "опель", за рулем сидел капитан Хольтиц. Выйдя из машины, он торопливо взбежал по ступенькам и пошел по узкому тамбуру, который вел в коридор. Маркелов выскочил из-за угла и резким, сильным ударом локтя в челюсть сбил Хольтица.
Пригода подошел к поверженному немецкому контрразведчику и в удивлении воскликнул:
– Та цэ ж тот самый часовой, що за намы прыглядав!
– Хорошая птичка к нам припрыгала, - Татарчук с удовлетворением смотрел на Хольтица, который уже пришел в себя.
– Командир постарался...
– Капитан Хольтиц!
– Маркелов с помощью Кучмина поставил немца на ноги.
– Вы меня слышите?
– Д-да...
– выдавил тот из себя и, собравшись с силами, стал ровно, высоко вскинув голову.
– Где наша рация? Отвечайте!
Молчание.
– Отвечайте, Хольтиц, иначе нам придется вас ликвидировать.
Хольтиц никак не прореагировал.
– Хольтиц, мы вам сохраним жизнь, если получим рацию. Где она?
– Не скажу! И плевать мне на ваши угрозы и посулы! Никто из вас отсюда не выйдет живым. Никто!
– Шлепнем гада.
– Кучмин вытащил нож...
Хольтиц, крепко стиснув губы, отвернулся. "А ведь ничего не скажет, думал Маркелов, глядя на него.
– Но что же делать?" Решение пришло неожиданно.