Кисло-сладкая журналистика
Шрифт:
Когда в студию вошел новостист, то его взору предстала следующая картина: на пульте, элегантно помахивая ножкой, лежала ведущая. Она пальчиком водила по листу бумаги и постукивала по отдельным фразам, а сидящий перед ней молодой человек, не отрывая глаз от бумаги, выдавливал из себя отдельные слова.
Эфир был спасен.
Более того, уже потом я видел Ольгу с этим парнем, они выходили из кофейни. Уверен, он не отделается кофе. За спасение своей деловой репутации этот брокер должен ей подарить все акции мира.
Однако
Представитель Прогрессивной партии Норвегии Ульф Кнутсен пришел в эфир, не зная, что у журналистов хорошая память, и они помнят, что говорил тот или иной политик даже много лет назад. А семь лет назад Ульф Кнутсен, выступая против дорогостоящего строительства нового здания оперы в Осло, заявил, что съест свои ботинки, если стоимость проекта окажется ниже миллиарда евро.
Но здание оперы, открывшееся за неделю перед эфиром, обошлось намного дешевле.
Слово пришлось держать перед тысячами телезрителей.
Ведущий напомнил политику его слова семилетней давности. Но тот не стал отнекиваться, а предложил подать на стол старый ботинок и немедленно приступить к трапезе в прямом эфире. Ведущий, пораженный решительностью и честностью гостя, предложил политику проглотить лишь маленький кусочек, причем подсластив его шоколадной пастой.
Закончился диалог так.
Ведущий: «Ну, как, вы готовы выполнить свое обещание?»
Ульф Кнутсен: «Что же делать, намазывайте».
Меня здесь восхищает все – и замысел ведущего, и поведение политика.
Однако этот случай требует некоторых замечаний. Эта пастораль возможна только при нескольких условиях.
1. Если дело происходит в Норвегии, где политика нетороплива и сопровождается обильным поглощением лучших сортов местной сельди.
2. Если ведущий уверен, что данный политик адекватен, обладает чувством юмора, и не начнет кричать и бегать по начальству, что его дискредитируют.
3. Если ведущий готов к тому, что политик откажется от предложения съесть ботинок. А это, вполне, могло быть. И тогда сам ведущий оказался бы в сложной ситуации.
Представим себе диалог.
ВЕДУЩИЙ (доставая ботинок). Так вы готовы его съесть?
ГОСТЬ. Конечно, нет! Уберите от меня эту гадость! И, вообще, я не понимаю, как можно так шутить, ведь мы обсуждаем важнейшую тему борьбы с крысами, которые заполонили весь город. Я подниму в парламенте вопрос, чтобы радиостанциям резко повысили налоги.
Что получилось?
Полный провал!
Наш ведущий остается в несмешной ситуации, под угрозой увольнения с грязным ботинком в руке. А политик чист, как ангел. И, поверьте, аудитория всегда будет на стороне политика, потому что актуальный вопрос борьбы с крысами, на ее взгляд, гораздо важнее каких-то обещаний семилетней давности.
Но представим себе, что вы все же хотите совершить этот
Конечно, можно, схватив ботинок в одну руку и холку гостя в другую, требовать, чтобы он немедленно открыл рот и откусил кусок подошвы. Ведь он обещал это сделать семь лет назад. Но, поверьте, аудитория будет не на вашей стороне. Она ждет красивого решения этой ситуации. И оно должно быть вами подготовлено и придумано.
Моя жена, которой я рассказал этот случай, заметила, что все должно быть, кроме всего прочего, еще и гламурно.
Например, политик отказывается есть ботинок. Тогда ведущий начинает есть его сам. У политика, сказала жена, начинают глаза вылезать из орбит от удивления. И оказывается, что ботинок не настоящий, а, например, из шоколада.
– А где тут логика? – спросил я жену.
– Тут не должно быть логики, – снисходительно ответила жена. – Он откусывает и громко объявляет спонсора. А это какая-то шоколадная фабрика. И все счастливы.
– Почему счастливы?
– Потому, что политик не ел грязный ботинок, а ведущий получил кучу денег за рекламу. И купил жене не новый набор кастрюль, как ты, а что-то маленькое, но с большим камешком, как настоящие мужья.
Я хотел возразить. Но подумал, что кое в чем она права.
Конечно, не в идее кольца с камешком. Я думаю, что кольцо с бриллиантом на пальце женщины только мешает ей вкусно готовить, цепляясь за кастрюлю.
Но она права в другом.
Эфир не терпит грязи. Я в данном случае имею в виду грязь не в переносном, а в прямом смысле.
Грязные стыки, неоправданные паузы, в которых вы лихорадочно ищете выход из ситуации, в которую сами себя загнали – все это недопустимо.
Совет жены – идеален, как и все, что делает эта женщина. Я говорю это совсем не потому, что если я скажу иначе, то три дня буду с интересом заглядывать в пустой холодильник, а потому что ее решение на самом деле идеальный выход.
Представим себе, что политик согласен съесть ботинок. Но неужели можно представить, что вы, как Чарли Чаплин в «Новых временах», вытащите настоящий ботинок и, выдавив кетчуп, будете ждать, как он сломает дорогую вставную челюсть о кривой гвоздь?
Думаю, что нет. Великий русский театральный режиссер Станиславский говорил, что существует правда жизни, но есть правда сцены. И их нужно отличать.
Однажды моя дочь сказала, что если я не буду пускать ее на свидание с ее татуированным мотоциклистом, то она пойдет на крайние меры – она навсегда уйдет из дома, куда глаза глядят.
Это могла быть правда жизни.
Но она уже уходила. В переводе с ее языка, это означало уйти к подруге на пару часов и смотреть видео, накупив пирожных.