Кисло-сладкое. Юность
Шрифт:
Марк безразлично пожал плечами. Расстроенным он не выглядел.
Кафе оказалось уютной маленькой кофейней с кусачими ценами. Соня взяла себе только американо. Карманными деньгами её не баловали, к тому же она уже потратилась на занятия по беллидансу и планировала потратиться ещё. Мама ссужала крохотные суммы и контролировала все её расходы, с тех пор как они переехали в Краснодар, деньгами спонсировал папа. Делал это с заговорщическим и жутко довольным видом, а потом добавлял: «Только маме не говори». Даже Соня, не будучи великим педагогом, понимала, что это неправильный подход к воспитанию. Разве не должны родители выступать одним фронтом? Абсолютно точно
Когда принесли кофе, Олеся сделала глоток и приступила к допросу под дружественным соусом.
– А правду говорят, что ты живёшь в усадьбе Колоницких?
Соня задумалась, решила кивнуть.
Марина и Вика переглянулись.
– Ты же Тихомирова?
– Но бабушка моя Колоницкая.
– Охренеть, – протянул Костя, – а тебя не пугает призрак деда, повесившегося на чердаке?
Соня вздрогнула, но постаралась улыбнуться.
– Нет.
– А правда, что он полюбил горничную, но твоя бабка её прибила, расчленила, закопала в саду, а он с горя повесился.
Соня вздохнула. Реальную версию она узнала не так давно от самой Ольги Станиславовны. Не было никакой горничной. Было отчаяние и неразделённая любовь, но не к горничной. Имя разлучницы бабушка не озвучивала, называла её «другая женщина». Естественно, с Соней она своими переживаниями не делилась. Бродя по дому, бормотала проклятия в адрес мужа и подколодной змеюки. Желая потратить свободное время на подслушивание, можно было узнать и больше, но Соню эта история пугала, ещё больше страшила возможность убедиться в том, что бабушка действительно приложила руку к смерти деда, и повесился он не сам. Нафталиновую, злопамятную бабушку Соня вполне представляла в роли хладнокровной убийцы.
– Нет, но версия хорошая.
– Ладно, чушь всё это, – оборвала Олеся. – Кайла, я тебя не просто так позвала. Между прочим, Сергей уже несколько раз про тебя спрашивал.
Соня сдержанно улыбнулась, показывать, как ей это приятно, было бы непростительной ошибкой.
– А сам он подойти и спросить про меня у меня не может?
Марина и Вика переглянулись.
– Он тебе нравится, да?
– Симпатичный, – согласилась Соня, продолжая изображать безразличие, хотя в душе ликовала. Ага, он её заметил!
Олеся развернулась к Косте.
– Принеси-ка нам печенье и попроси поставить мою любимую песню.
Как только он ушел, Олеся склонилась над столом.
– Если что, я не против. Даю добро на ваши отношения. И, в принципе, рекомендую его как хорошего любовника. Там всё в порядке.
Глаза Марины загорелись возмущением, губы сжались в тонкую линию. Соня с удивлением поняла, что она-то точно против. Интересно, знает ли Олеся, что одна из её подруг влюблена в Сергея? Во всяком случае, теперь стало понятно, почему Марина таскается за ней хвостом и заглядывает в рот. Кроме явных преимуществ, которые давала дружба с королевой школы, тут просматривалось и скрытое стремление подобраться к Сергею. В принципе, привязанность в этой компании строилась на взаимной выгоде и страхе. Олеся обзавелась подданными, а они, в свою очередь, кое-что от неё получали. Кто-то защиту и популярность, кто-то надежду на её благосклонность или другие преимущества. Соня пока не все разгадала.
Она откинулась на спинку стула, задумчиво постучала ногтем о край чашки.
– Я пока не решила, нравится ли мне Сергей.
– Нормально вообще. Не решила она, – возмутилась
Соня с трудом удержала невозмутимое выражение лица.
– Нет. При чём тут вообще Абросимов?
Олеся задумалась.
– Он почему-то тебя тоже терпеть не может. Насчёт Марка предупреждаю. Я к нему присматриваюсь, пока не определюсь, его не трогать, – она на секунду замолчала, отпила капучино и продолжила на тон выше: – На выходных соревнования по кроссу на Затоне. Физрук намекал, что ждёт от нас поддержки, у нашей школы есть все шансы на победу. Теперь вдвойне. Марк, оказывается, лёгкой атлетикой занимается и будет участвовать. Сергей, кстати, тоже. Посмотрим, если Марк победит, я буду с ним ласковее. Фактурный мальчик, с перспективами. Узнать бы, кто его родители. В общем, на Затоне будет видно, куда плясать.
Вернулся Костя и поставил перед Олесей блюдце с печеньем.
– Вы про соревнования? Я тоже хотел участвовать в кроссе, но из нашего класса взяли только троих.
Олеся скептически оглядела мощную фигуру Кости.
– А ты что, бегать собрался, да ладно! – увидев его насупленные брови, поспешно добавила: – Вот бокс или борьба – это твоё. Бег – это несерьёзно, да и непрактично. Так ты всегда меня сможешь защитить.
Костя тут же расплылся в улыбке, а Соня сделала вывод, что о влюблённости Марины в Сергея Олеся, естественно, знает. Порой она проявляла редкостную ограниченность, но дурой не была и умела манипулировать своими подданными. Значит, таков её план, возможно, она хочет наказать Марину или продемонстрировать, как шатко её место на школьном олимпе и кому она всем обязана.
Соня встала и достала из рюкзака кошелёк.
– Мне нужно идти, – отсчитав сумму, равную стоимости американо, отодвинула стул.
– Мы обычно поровну скидываемся, – заметила Олеся, разглядывая Соню с пронзительной въедливостью, – ещё три сотки добавь.
Соня молча достала нужную сумму и с деланой небрежностью кинула поверх счёта.
– До завтра. Спасибо, что позвали. Хорошее кафе, уютное.
Уже на улице она судорожно вспоминала, хватит ли у неё денег, чтобы добраться домой. Дорого ей обошелся кофе в компании Олеси.
К выходным погода решила выкатить на небо яркое солнце и приглушить ветер. Соня не сказала родителям, что собирается на соревнования, иначе начались бы вопросы: почему она сама не участвует и до сих пор не записалась в секцию лёгкой атлетики? Уложив распущенные волосы, она натянула джинсы, надела кроссовки и замерла перед открытыми дверцами шкафа. Укутываться не хотелось, в этих джинсах её фигура выглядела аппетитно-соблазнительной, такую возможность покрасоваться не в школьной форме нельзя было упускать. Тем более солнечно, можно обойтись короткой лёгкой курточкой.
Соня вышла на порог, зябко поёжилась и застыла на верхней ступеньке. Только сейчас она осознала, что понятия не имеет, где находится Затон и что это вообще такое. Вчера Олеся с видом величайшего одолжения дала ей свой номер телефона.
Соня вышла во двор, оглядела притихший сад и нажала кнопку вызова. Пока слушала гудки, несколько раз порывалась бросить трубку. Её терзали двойственные чувства. Она добилась того, чтобы её приняли в компанию, но сближаться с ними не планировала, друзьями их точно не считала, скорее временными полезными знакомыми. В Анапе остались одноклассники, но друзей там тоже не было. Это Соня поняла, только переехав. Её телефон молчал, не разрывался от сообщений и звонков. Они вычеркнули её из жизни так же легко, как и она их.