Кистепёрые
Шрифт:
– А вот у меня автомат. Только зёрна подсыпай да жмых уноси, а так всё сам, сам. Даже голос Алисы заменил на мужской, а то кто знает, ещё приставать начнёт, расхарассментничается.
Я сказал, успокоившись:
– Ну тогда да, конечно. Жена ни к чему. Мы хоть и старые, но молодые, а старухи нам зачем?
– Зёрна и робот может подсыпать, – вставил Грандэ, – уже есть в продаже. Но дорогие, зараза!
Я обронил:
– Мы все потенциальные миллионеры, стоит только выйти с нашим продуктом на рынок.
Грандэ ответил торопливо:
–
– Мне тоже, – признался я, но с некой снисходительностью в голосе, шефу никогда ничего не должно быть страшно, по крайней мере на людях, и если говорит, что и ему страшно, то просто выказывает близость к народу. – Но отступать некуда, позади пещеры!
– Лишь бы не впереди, – ответил он и попятился в сторону двери своего кабинета. – Значит, через месяц-другой бета-тест?
– Закрытый, – напомнил я строго. – Только для сотрудников!
Минчин сказал тихо:
– Страшно…
Глава 9
Сегодня ночью было озарение. Даже не ночью, а под утро, когда ещё не вышел из странного состояния, именуемого сном, а мысли уже чистые и ясные. Вдруг с предельной отчётливостью увидел атомы, протоны и электроны, рассмотрел незримые ранее связи между квантовыми частицами, странный свет, что не свет, мощные космические течения между галактиками, внутренности нейтронных звёзд и чёрных дыр, что вовсе не дыры.
Проснулся с бешено колотящимся сердцем, в ужасе понимая, что успел ухватить кусочек подлинной картинки бытия, что вот оно как, а у меня нет даже слов, чтобы описать увиденное. Да и чувства какие-то нечеловеческие, хотя если увидел, то человеческие, но увидел наверняка только краешек, спектр восприятия человека невыносимо узок.
И странное ощущение, что это вот всё создавалось для нас. И Вселенная очень спешила создать нас.
Почему?
Почему такая уверенность, что уже бесчисленное количество раз погибала, но на этот раз, возможно, успела. Или успеет, ещё не завершено, хотя осталось чуть-чуть.
Это просто память о прошлых погибших без нас вселенных где-то застряла далеко в наших генах, и, может быть, когда-то до неё доберёмся.
То есть мы рождены для того, чтобы создать нечто, спасти себя и Вселенную?
Только нужно очень-очень спешить, ни сна, ни отдыха измученной душе, как пел на половецком отдыхе князь Игорь. На кону настолько огромное, что невозможно даже представить…
Все прежние попытки были неудачные, даже неизвестно, бывал ли в них разум, а если и был, то какой именно. Ясно одно: все прежние были неудачными, но у вечности есть бесспорнейшее преимущество: попытки можно повторять бесконечно в расчёте на некий туннелирующий ген…
Вылез из постели с тяжёлой головой и разбитый, даже с некоторой раздвоенностью. Странно быть вот здесь и сейчас, но в то же время смутно ощущать бесконечность времени, в котором вспыхивали и гасли вселенные много-много раз.
Правда, крепкий кофе с тремя ложками сахара на чашку взбодрил, жизнь показалась не таким уж и огоньком свечи в холодной ночи перед натиском мощного урагана.
– Выстоим, – пробормотал вслух, то ли подбадривая себя, то ли проверяя, я это ещё или уже не я. – Мало ли что другие облажались…
На первом этаже и даже на втором кипит жизнь, появились даже несколько из удалёнщиков, чувствуют запах больших денег, что ли? Хотя мы не настолько демократы. Тогда ощутили близость всемирной славы?.. Тоже вряд ли, мы не шоумены, для тех это важно.
Я зябко передёрнул плечами. Что-то это я настолько одемократился, что простой энтузиазм учёных даже не упомянул, а это же главный у нас двигатель, нам хлеба не надо, работу давай.
Поднимаясь в свой кабинет, услышал хвастливый голос Мухортова:
– А я Алису заменил на Аню Межелайтис! Трудно было, но я решил…
Навстречу по коридору с ним шёл Грандэ, поинтересовался с язвинкой в голосе:
– Всё ещё в моде?
– Аня форевер, как Римская империя, – сказал Мухортов торжественно. – Драсьте, шеф!
– Римская пала, – напомнил Грандэ. – Доброе утро, Сергей Антонович!
– Сменила имя, – уточнил Мухортов. – Сперва стала Римской империей германской нации, потом просто европейской цивилизацией. Так и наша Аня пребудет в наших сердцах вечно!
Они остановились и смотрят на меня вопрошающе, Грандэ буркнул:
– Виртуальным хорошо, они вечно молодые.
Мухортов спросил с надеждой:
– Шеф, это же хорошо, хоть что-то неизменное в этом трясущемся мире?
Я сказал строго:
– Мир не трясётся, его трясут вот такие умники. Чтоб через час представил мне сеттинг Низкоморья с заселёнными локациями!
Он охнул:
– Через час?
– «Алкома» в помощь, – произнёс Грандэ многозначительно.
Я посмотрел в их удаляющиеся спины с тревогой. Грандэ знает больше, чем говорит, за час такая черепаха, как Мухортов, только кофе успеет сделать и двойной бутер сварганить, а на сеттинг ушла бы неделя, но, конечно, с «Алкомой» всё ускорится, и наши уже фишку усекли.
Особенно если перед ней поставить задачу и не вмешиваться в её решения.
Перед обеденным перерывом, которые не соблюдаем, в кабинет вошёл, косолапя, Невдалый, растрёпанный и лохматый, карломарксовая борода как у чудища из «Аленького цветочка», подошёл к столу и только тогда проговорил тихонько:
– Шеф, я включил глушак, но все же… «Алкома» начинает вести себя странно, вы ещё не заметили?
Наконец-то, мелькнула мысль, но ответил отстранённо любезно:
– Вроде без особенных сбоев. Баги научилась подчищать сама, работает с опережением.