Китай-город
Шрифт:
Варя уже два раза докладывала, что приказчик пришел, но Дениза Яковлевна, плохо спавшая, проснулась еще нервнее вчерашнего; а этот ранний приход приказчика расстроил весь ее план. Он предупредил ее визит хозяину. Как тут быть?.. Помочь, наставить ее может только "cet excellent Pirochkoff". Варя была послана наверх. Ивана Алексеевича будили в несколько приемов. К девяти часам он наконец пробормотал, что сейчас оденется и сойдет вниз. Дениза Яковлевна с вечера уже приготовила свое черное шелковое платье с кружевной мантильей и разложила их по комнате. Она одевалась торопливо, оборвала две пуговки спереди на корсаже,
— Что он делает? — спрашивала она у Вари в пятый раз о приказчике.
— Сидит-с…
— И ничего не говорит?
— Ничего-с…
— А Филат?
Филат было имя повара, виновника всей истории, в самом деле грозившей ей возможностью очутиться вдруг "sur le pav'e".
— Дрыхнет-с… — Варя рассмеялась.
— Hein, что такое?
— Храпит-с… — с презрением выговорила Варя и подала хозяйке мантилью и батистовый носовой платок, спрыснутый одеколоном.
— А тот… другой… повар?
— Еще не бывал-с.
— Господин Пирожков?
— Сейчас сойдут… одеваются…
Кофею Дениза Яковлевна напилась основательно. С пустым желудком, как все французы и француженки, она чувствовала себя и с пустой головой. Для всякого разговора по делу, а особенно по такому, ей необходимо было иметь что-нибудь "sur l'estomac". [136] Она скушала три тартинки. В залу не вошла она, прежде чем не услыхала коротких шажков Ивана Алексеевича с перевальцем и с приятным поскрипыванием.
136
в желудке (фр.).
— Il est l`a! [137] — с дрожью и глухо вскрикнула она, пожав руку Пирожкову.
— Кто?
Он спросонья все еще не особенно понимал, в чем дело.
— Mais lui, le pricastchik… Je le connais!.. C'est l'ami de l'autre. [138]
И она опустила жирный указательный палец вниз, к полу, желая показать, что «тот», то есть повар Филат, там внизу.
— Беда еще небольшая, — успокоительно заметил Пирожков, — он ведь и хотел прислать приказчика.
137
Он там! (фр.).
138
Ну он… приказчик… Я его знаю!.. Это друг того (фр.).
Но Дениза Яковлевна заволновалась. Она не знает, что с ним говорить, не побывав у Гордея Парамоныча.
— Так ему и скажите… Он подождет…
— Mais il est capable de faire une saisie!.. [139]
— Какая saisie?.. — остановил ее Пирожков. — Ему не нужно прибегать ни к каким мерам. Ведь здесь и без того все принадлежит вашему Гордею Парамонычу.
— Dieu! Dieu! [140] — заплакала Дениза Яковлевна и схватилась за голову.
139
Но он способен наложить арест на имущество!.. (фр.).
140
Боже! Боже! (фр.).
Предстояло повторение вчерашней сцены. Пирожков чуть заметно поморщился. Искренне жаль ему было француженку, но и очень уж она его допекала своей тревожностью. Он видел, что она ничего не добьется. Дениза Яковлевна, кроме гонора женщины, смотрящей на себя, как на тонко воспитанную особу, приобрела в Москве чисто русское барство… Ей не по чину было кланяться всякому приказчику в сибирке и ладить с пьяным поваром, хотя бы это был вопрос о куске хлеба.
— Parlez lui, de gr^ace… [141] — упрашивала она Пирожкова.
141
Поговорите с ним, сделайте милость… (фр.).
— Позовите его сюда…
— Non, non… [142] я уйду!..
И она убежала опять к себе. Пирожков дошел до передней, где приказчик кланялся ему уже раз, когда он проходил мимо, и окликнул его:
— Вы от Гордея Парамоныча?
— Так точно, — мягко ответил приказчик и сейчас же встал.
— Пожалуйте сюда…
Приказчик стал у порога гостиной. Пирожков объяснил ему, что Дениза Яковлевна сама поедет к его хозяину, а он будет так добр и обождет или съездит с ней вместе.
142
Нет, нет… (фр.).
— Да это они напрасно-с, — заговорил приказчик, посматривая на пол и вбок, — Гордей Парамоныч мне препоручили. Со мной и документик, доверенность… если мадам сумлевается… а так как по описи надо принять все и расчет за три месяца…
Пирожков потрепал его по плечу и тихо сказал:
— Вы, дружище, успеете… а она дама, надо же и ей уважение сделать…
— Это точно… Я подожду-с…
— Вы уж без Денизы Яковлевны ничего не производите… она боится…
— Что ж я могу без них? Напрасно они беспокоятся…
Приказчик тряхнул волосами и прибавил:
— Женское дело!.. Известно.
VIII
Варя сбегала за извозчиком. Дениза Яковлевна надела на голову тюлевую косынку, на шею нитку янтарей и взяла все свои книжки: по забору провизии, приходо-расходную и еще две каких-то. Она записывала каждый день; но чистого барыша за все три месяца приходилось не больше ста рублей. Она успела рассказать это Пирожкову, пригласив его к себе в комнату еще раз.
— Знаете, — шепнул он ей, — для своего спокойствия, возьмите вы его с собой… приказчика…
— Он не поедет…
— Поедет… я ему скажу!..
В передней мадам Гужо гордо поклонилась приказчику и предоставила Пирожкову переговорить с ним.
— Вот они, — указал Иван Алексеевич на француженку, — просят вас с ними доехать до Гордея Парамоныча.
— Да я и здесь подожду-с… ничего…
— Успокойте… даму, — с комической миной сказал Пирожков.
Приказчик помялся на одном месте, повернул голову к двери в коридор, точно поджидая, не появится ли оттуда его благоприятель повар, и выговорил: