Китай на стыке тысячелетий
Шрифт:
Рынок — наш следующий пункт. Похож на наши рынки времен перестройки и комков. Грязный, с кучей барахла, палаток, с толпами народу. Сразу вспомнилось слово «кооператив». За два часа я купил:
две сорочки от «Армани»,
плащ «Хуго Босс»,
часы «Ролекс»,
свитер «Дизель»,
вельветовые джинсы
и ботинки неизвестных марок.
Все вместе стоило 150 баксов. Конечно, через год, все можно будет выкинуть, но пока новое, смотрится действительно как фирменное. Особенно относится это к часам. У «Ролекса» всего 2 коллекции, как я видел на их сайте. В каждой коллекции по 8 видов, каждый вид — 4 подвида. Китайцы сымитировали все в точности. То есть это не просто какие-то часы на которых внагляк написали — «Ролекс». Нет, это и впрямь «Ролекс», с автоподзаводом, и проч. Только менее надежен. Знающие люди говорят, что и настоящие «Ролексы» делаются в Китае, или, по крайней мере, полуфабрикаты для них. Просто настоящие имеют отделку из бриллиантов, платины и проч. А тут белый металл, стекляшки и проч.
Торговля с китайцем это особое искусство. Я мог бы за все это заплатить не 150 баксов, а все 600, если бы не торговался, а тут пришлось разыгрывать целый спектакль каждый раз. Я иду по рядам, смотрю на вещи, главное не проявлять интереса. Надо быть в позиции ИНЬ. Иногда трогаю ту или иную вещь, спрашиваю цену, сразу же ухожу
Валютное регулирование — основа основ. Выдержка из статьи Семенова и Пальцева: «Прежде чем начать свои экономические реформы, китайцы оценили реальное соотношение между своей валютой и американским долларом. Это было сделано на основе сравнения цен аналогичных товаров в Китае и США. Очевидно, это один из объективных методов сравнения валют разных стран, ибо цена на любой товар в стране связана с общественно-необходимым временем для производства этого товара. Госбанк Китая объявил стоимость национальной валюты в четыре раза дешевле, чем объективная стоимость, подсчитанная вышеупомянутым способом. Это сразу сделало невыгодным импорт иностранных товаров в Китай. Поясним на примере. Пусть в США товар Х стоит 1 доллар, а в Китае этот же товар стоит N юаней, где N — реальная стоимость 1 доллара в юанях. Если американцы захотят продавать свой товар Х в Китае за юани, а потом перевести полученную сумму в китайской валюте в доллары для вывоза долларов обратно в США, они должны продать товар в Китае за 4 н юаней, ибо в этом случае они смогут при покупке долларов у Госбанка Китая (кроме него не у кого покупать) за полученные юани восстановить 1 доллар за единицу товара. Ясно, за 4 н юаней американский товар в Китае никто не купит, когда этот же товар китайского производства стоит н юаней, т. е. в четыре раза дешевле. Очевидно, свой товар китайцы могут продать на Западе по цене 0,25 доллара, не оставаясь в накладе, т. к. Госбанк Китая обменяет эти доллары по цене 1 доллар = 4 юаней и китайский продавец получит за единицу товара те же самые N юаней. Для простоты пренебрегаем здесь таможенными проблемами, т. к. эти проблемы для товаров обычно стараются делать симметричными при прохождении товаров через границу в обоих направлениях. Этот пример показывает, что сознательное удешевление национальной валюты Китая по сравнению с ее реальной стоимостью по отношению к доллару США и поддержание Госбанком Китая цены юаня на таком уровне способствовало тому, что импорт товаров в Китай стал затруднен, тогда экспорт индустриальных товаров из Китая завалил все рынки планеты. При такой схеме всего выгоднее ввозить в Китай не товары, а промышленный капитал, с размещением в стране соответствующих индустриальных комплексов, способных на месте изготавливать необходимые товары. Тем самым достигается то, что усиливает экономическую мощь страны: импортозамещение, ввоз новых технологий, увеличение числа современных рабочих мест, расширение обрабатывающей промышленности, увеличение производительности труда и т. д. Все это, заметим, было сделано и делается без совета с МВФ и вопреки его рекомендациям. Централизованно заниженный самим Китаем курс юаня служит исключительно лишь интересам технологической модернизации промышленности. Невозможно даже представить, чтобы он подрывал покупательную способность юаня и транслировал долларовую инфляцию, увеличивал цены внутреннего рынка. О том свидетельствуют конкретные и по-своему весьма поучительные факты. С июля 1998 г. по июль 1999 г. валютный курс юаня остался неизменным (8,28 юаней за 1 долл.), производительность общественного труда возросла не менее чем на 3 %, а уровень цен снизился на 2,1 %, что равносильно соразмерному приросту покупательной способности юаня. Для сравнения: в России за тот же период валютный курс упал с 6,28 до 24,2 руб. за 1 долл., уровень цен подскочил на 120,5 %, а производительность труда сократилась. Стратегия набега неосуществима, например, в отношении Китая. Почему? Курс юаня регулирует Госбанк. Влияние валютных спекуляций на курс исключено, признается только влияние строго экономических факторов: а) производительности труда; б) сальдо платежного баланса по экспорту и импорту товаров и услуг; в) инфляции (причем импортирование инфляции пресекается, так как на валюту приобретается оборудование, лицензии, технологии, а не ширпотреб). Коммерческим банкам запрещено привлекать валютные кредиты (т. е. кредитные ресурсы и политика их использования централизованы). Нет фондовых спекуляций. Котируются акции только 40 предприятий. Основная масса предприятий (по экономической мощи) — государственные. Действует система макроэкономического планирования и регулирования. Китайская монетарная система ставит хотя и не самый надежный, но все же ощутимый заслон на пути спекулятивных набегов.»
«Владимирский централ» я слышал во всех городах России, а я, слава Богу, побывал, наверное, в каждом региональном центре, да еще в нагрузку в некоторых других. Везде эта песня: в такси, в кафешках и ресторанах, на улице. Но чтобы в шанхайской пиццерии! Это уж слишком… Оказывается, хозяин, зная, что неподалеку живут русские, включает. Китайцы любят музыку. И русскую, и английскую, и итальянскую, и китайскую. С удовольствием поют себе под нос. Почему-то они находят мелодичной любую речь, а не только английскую, как капризные европейцы. Китайцы знакомы со всякой музыкой. CD и DVD у них запросто продаются. Все пиратское, контрафактное. Власти смотрят на это сквозь пальцы. По ТВ и в других СМИ всего этого нет, не поощряется голливудская культура. Но зато они быстро делают подделки китайского типа. Сделал Дисней «Король Лев». Китайцы тоже рисуют практически похожего короля Льва, и выходит параллельный китайский мультик. И никто ничего Диснею не платит. Интеллектуальную собственность тут не уважают и правильно делают. В значительной мере это понятие — нонсенс.
Русский клуб в Шанхае открылся четыре года назад. Сегодня у них день рождения. Это просторный подвал, с деревянными скамейками, столами и кабинками. В центре — сцена для певиц и гармонистов, шведский стол, официанты в русских одеждах, половина из них — русские. На улице всех встречает реклама в виде
Мальчик Дима подошел, когда мы ели. Заговорил на ломанном русском. Мы спросили, сколько ему лет и давно ли он тут. Ему оказалось семь, а уехали они с матерью, когда ему было три. Он думает на смеси русского и китайского. Учит английский. «Россия — ужасно, там чеченцы захватывают кинотеатр, а еще там едят людей». Я заинтересовался подробностями. Он с пятое на десятое что-то стал объяснять, и я вспомнил, что действительно десять лет назад была какая-то история в Казани с каким-то каннибалом, но неужели это то, что мальчику нужно знать о России? «А это кто?» ткнул он пальцем в висящего на стене Пушкина. «Это Пушкин. Тебе, что, мама не читает? Попроси, чтобы она тебе читала сказки Пушкина…». Потом мамаша пришла за ним, и я подсел за их столик. Как же так, говорю, такие ужасы ребенок про Россию рассказывает… «А, — отвечает, — билет стоит 500 долларов, я ему и рассказываю, чтоб не просился. И потом разве это все неправда? Здесь в Шанхае так спокойно»… И они быстро ушли. Я подумал, что русские — это, наверное, единственная диаспора, которая не любит свою Родину. Какие-нибудь армяне или корейцы такого бы не стали своим детям говорить. А может, все как раз наоборот. Из-за того, что сильно любят, а все равно бросили, гнетет их страшное чувство вины, и все эти сказки и ужасы сочиняются, чтобы найти хоть какое-то оправдание и в своих глазах, и в глазах своих детей.
Экономический рост тут не абстрактные цифры, а наглядное явление. Разговариваю с эмигрантом в Клубе. Он три года не был в Москве. Я говорю, вот мол, там, в отличие от остальной России, перемены есть, город растет. «Интурист» на Тверской снесли… Он рассмеялся мне в лицо. «В 1995, — говорит, — когда я сюда приехал, тут было пять небоскребов, а теперь их сорок!!!». Я не знаю, что он называет небоскребами, потому что домов свыше 100 метров, тут более 200, а в Москве высотки сталинские канают за небоскребы с натяжкой, и еще несколько новых зданий. Здесь тоже есть сталинская высотка. Ее когда-то построили в те времена. Сейчас там выставочный центр. Так вот она на фоне местных небоскребов просто как пятиэтажка на фоне шестнадцатиэтажек. «За две недели, — говорят мне, — тут возвели новый небоскреб «АВРОРА». Сейчас доделывают крышу, можешь посмотреть, через два дня она будет доделана». Долгостроев тут нет. Мы остановились на перекрестке, рядом строят дом, слышен звук тысяч молотков. Работают непрерывно. А у нас если стройка, то на полгода — минимум, да и строителей не видно.
Старый город — это такое место, затерявшееся в куче небоскребов, типа Старого Арбата в Москве. Там здания в китайском стиле, крыши-пагоды, все старое, драконы, внизу на первом этаже — пассаж, лавочки, забегаловки. Там продают все, что только есть на свете. Уму не постижимо. Увидел я там, например, глобус из разных сортов камня, на который когда-то смотрел в екатеринбургском аэропорту, и про себя хвалил уральских умельцев-камнерезов… Теперь уж я не попадусь, теперь я точно знаю, что все, кроме долларов, производит Китай…. Китайцы, видя иностранца тут же подбегают и предлагают часы. Просто надоедает им отвечать. Моему другу предложили машинку — луноход для ребенка, радиоуправляемый. Просили 250 юаней, это около 1000 рублей. Он, чтоб отвязались, резко снизил до 50 юаней. Через квартал его догнали и продали за эту цену. Когда он покупал, столпилось человек десять понаблюдать. Акт купли — продажи для китайца священен, на руки, передающие деньги, он смотрит как на руки бога. А может просто пялятся на иностранца. Хотя их тут много, половина китайцев в старом городе — это туристы из деревень, они русских никогда в жизни не видели. Я — с бородой, а у китайцев бороды почти не растут, они бреются раз в месяц. Маленький мальчик забежал вперед меня, быстро сфотографировал и убежал. Будет у себя в деревне показывать бородатого великана (китайцы в среднем на голову ниже русских).
Вонь от фаст-фуда по всему старому городу. Чего они там жарят, я не знаю, какое-то мясо или осьминогов или сыр тофу, но запах невыносимый. Как это едят, я не знаю… Везде забегаловки с этой дрянью. Антисанитария полная. Сидит на дороге один и месит какую-то ботву с соевым соусом, который они льют везде и во все. Стоит эта еда просто копейки. Даже в хорошем ресторане мы вшестером до отвала наедались на 1800 рублей, в ресторане похуже вшестером можно поесть на 800 рублей. А в этих вонючих столовках один человек может поесть рублей на десять (все цифры — в переводе с юаней, за рубли и даже за доллары ничего не продадут). Поэтому понятно, что стоит одному китайцу в день продать русскому товар хотя бы на 50 юаней дороже, чем он стоит на самом деле, он себя обеспечит на три дня. Эти шашлыки у них ничего не стоят. С нашими шашлыками «на природе» не сравнить. Кстати, о природе. У них это невозможно. Как, впрочем, и на Западе. Нельзя выехать просто на природу и там что-то пожарить. Вся земля заселена или просто кому-то принадлежит. А без этого нашим там очень скучно. Наверное, возможность просто выехать на ничейную природу это главная отличительная особенность России.
Цин — это такой китайский народный инструмент, типа нашей балалайки, но цин — это общее название для всех видов щипковых. Мне нужен был любой, пообещал купить другу — коллекционеру. Уж где-где, а здесь-то я его найду. Прошли несколько кварталов, все есть — цина нету. Зашли в антикварную лавку полную всякой фигни времен опиумных войн и проч. Есть старые вентиляторы, есть машинки «Зингер», есть статуи Будд, которым по 500 лет, есть гавайская гитара, есть стулья из дворца императора, цина нету. Есть механические птички, машущие крыльями, воздушные змеи, картины из иероглифов, нефритовые поделки — все китайское национальное, но цина нету. Видно, друг мой коллекционер — вредный человек… Да луну с неба и ту там можно было купить. А вот с цином — напряженка. Не устаю поражаться мудрости и гениальности Егора Гайдара. Ведь говорил он, что социалистическая экономика необходимо порождает дефицит. Я уж начал сомневаться в его великом учении, а зря. В китайской социалистической экономике обнаружился страшный дефицит цинов.