Китайская петля
Шрифт:
— И как, продвинулись?
— В конечном итоге да, — кивнул Мастер.
— А к нынешнему времени?
— Практически нет. Несколько крупных экспедиций было уничтожено кыргызами и сибирскими татарами. Тем не менее на северной границе степей русские сумели удержаться, выстроив линию острогов: Кузнецкий, Томский, Ачинский, Красноярский.
— А сейчас кыргызы решили взять Красноярский острог? — спросил Андрей. — Вы намерены сделать так, чтобы они его взяли?
— Нет. Может, они и возьмут острог, но не с нашей помощью.
Сказано было твердо и честно, но когда господин Ли Ван Вэй говорил иначе?
Дальше снова ехали молча. Вскоре Енисей скрылся за цепью невысоких
По пути на север степь снова менялась, уже в обратном порядке — выше стали холмы, расширились березовые рощицы на северных склонах, вдоль темных речек загустели черемушники, плотно перевитые смородиной и боярышником. У одной из таких речек устроили привал: кыргызы остались с лошадьми, Андрей и Чен были заняты костром и чаем, а Мастер, открыв один из тюков, разглядывал ханский товар — рулон толстой многоцветной ткани, вытканной узором из белых, желтых и фиолетово-красных полос.
— Что это за ткань? — спросил подошедший Андрей.
— Степная работа. Ты понимаешь что-нибудь в ткачестве?
— Ничего.
— Смотри, это интересно. — Господин Ли Ван Вэй перегнул ткань, показывая ее изнаночную сторону. — Видишь эти продольные нити? Их называют «основой», они толстые, сделаны из грубой некрашеной шерсти. Поперечные нити, или «уток», цветные и тонкие. Такую ткань называют «уточным репсом».
— Мне надо это знать?
— Почему нет? В Красноярске продадим ее, возможно, ты этим и займешься.
«Хочет отвлечь меня от более важных дел?»
— Сколько она стоит?
— В баксах? — усмехнулся Мастер. — Сколько базар даст. Пошли, чай готов.
Чай пили под черемухой, на которой уже налились завязи-ягодки, отливающие твердым зеленым лаком.
— Забыл тебя спросить, — повернулся китаец к Андрею, — как ты съездил на свадьбу?
— Да вроде нормально.
Машинально притронулся к синяку, уже наполовину рассосавшемуся.
— Молодые остаются у озера?
— Нет, уезжают. Кистим сказал, что боится опоздать.
— Куда опоздать? — Мастер спросил равнодушно, но Андрей уже научился различать в его голосе едва слышимую нотку интереса.
— Хан дал разрешение его роду откочевать в Хоорай, ближе к устью Сисима.
— Что такое Сисим?
— Таежная река. Течет с восточной стороны, впадает в Енисей недалеко от начала степей.
— Вот оно что… Наверное, русским не понравится этот уход. Как ты думаешь?
— Бунт, в сущности, — пожал плечами Андрей, — ясак давать не будут. Кому понравится?
— И что предпримут русские?
— Подавят бунт. Ушедших вернут силой, зачинщиков накажут. Мне так думается.
— Вот и мне так думается, — сказал Мастер и надолго замолчал.
После чая снова сели в седла, снова вверх-вниз по нагретым склонам, вспугивая грузных дроф и серых лисичек-корсаков, пока, наконец, не мелькнула с вершины — далеко еще, еле заметно — щетинистая темно-зеленая полоска.
— Тасхыл, — указал один из воинов. — Тайга. Степь йок, дальше нету.
Андрей оглянулся — его самого удивило чувство, неожиданно захлестнувшее грудь. Вдруг не захотелось ему покидать эту небольшую теплую землю, плавные, травянистые склоны под горячим голубым небом, обведенные шумящими березовыми рощицами — ярко-зелеными, исчерченными полосками белых стволов. Порыв северного ветра донес еле слышный шум таежного океана, его прохладный смолистый запах. Андрей знал, конечно, что едет он на войну, но не только в этой, земной войне было дело. На севере его ждало что-то неведомое, грозное, отчего сжималась грудь и еще раз, как за последнюю свою защиту, цеплялся взгляд за коричневые плиты курганов, встающие из желтоватой сухой травы. «Ладно, все там будем… — успокаивал он себя, —» Раннее небо» не выдаст, так и свинья не съест «. Но это не особенно помогало.
Часть III
Глава двадцать девятая
Бирюса показалась неожиданно, на третье утро медленного пути по» сакме»— тайной таежной тропе. Все вокруг покрылось росой, что-то потрескивало под сапогами, качались над головой белые зонтики съедобной травы «пучки». Ведя лошадь в поводу, Андрей на ходу ободрал шкурку с сочной пустотелой трубки и вкусно захрустел.
— Смотри, Чен, на этом в тайге прожить можно. Недолго, конечно, но выбраться сил хватит.
В сизой предрассветной мгле, наполненной темными массами елей, в разрыве бледной полосы тумана вдруг блеснул лунный блик на угольно-черной воде.
Передовой кыргыз замер, указывая рукой вниз по склону:
— Бирюса. Там урус живет. Туда пойди.
— А вы? — спросил Мастер.
— Мы нет пойди. Домой, степь.
Провожатые забрали всех лошадей. Пришлось Андрею и китайцам забросить на плечи вьюки и идти пешком. Черная полоса воды расширилась, пересеченная пятнами лунной дорожки. В тумане проглянул глыбистый спуск к неширокой реке, на котором поднимались узкие высокие ели. Небо светлело, над размытыми еловыми верхушками повис молочно-белый диск луны. Плеснула вода, крикнула сойка в темной глубине леса. Неподалеку сонно взлаяла собака.
— Так, — остановив всех, тихо сказал Мастер, — там жилье. Что делаем?
— Я иду первым, — вызвался Андрей, — вы ждете здесь. Если все в порядке, я зову вас, если нет, уходите в тайгу.
Андрей посчитал себя обязанным предложить такой план. Здесь он был у своих — какими бы ни были русские этого времени, для него они в большей степени свои, чем для Мастера и Чена.
— Что ж, так и сделаем, — согласился господин Ли Ван Вэй.
Левая рука Андрея уже была без лубков — спасибо Мастеру. Он двинулся вперед, аккуратно, с перекатом ставя на землю ноги в мягких сапогах. Совсем бесшумной ходьбы не получалось, все же отвык он от тайги, но собака больше не взбрехивала. Шаг, еще шаг — снова плеснула вода, на этот раз явственно и близко. «Бобер, что ли, или выдра какая? — Андрей еще пригляделся. — Выдра… своего рода».
Из темной воды показалась женская голова, потом узкие белые плечи. Острая козья грудь, мокро блестящая в мутном предутреннем свете, ребра, видные под луной, небольшой втянутый живот. Темный треугольник под ним — мокрые волосы завернулись вниз хвостиком, с которого сыпалась прозрачная водяная струйка. Волосы на лобке были обведены складочками, переходящими в чуть располневшие бедра, круглые колени, гладкие длинные икры. Выбравшись, женщина отряхнулась — точь-в-точь, как собака, — потом, ступая белыми ногами по мокрой темной траве, перешла к кусту боярышника и наклонилась за рубахой. Сейчас Андрею стали видны круглые ягодицы, чуть широковатые по сравнению с худой, но крепкой спиной. Рубаху она надевала через голову — когда лицо и грудь скрылись в складках простого беленого полотна, а бедра прикрылись подолом, Андрей, двумя прыжками перескочив полянку, одной рукой плотно охватил тело женщины, стиснув ей руки, а другой рукой туго зажал ей рот. Тело ее резко дернулось в сторону, потом замерло, бессильно обмякнув.