Китайские народные сказки
Шрифт:
На третий день снова пошел змей коня поить, а попугай опять его ругает.
Думает змей: «Может, это моя жена попугаем обернулась», – и говорит:
Острый язык, вредный язык,Не моя ты жена – живо сядь на коня,Моя ты жена – влезь ко мне в рукав.Поднял он руку, и попугай прямехонько к нему в рукав залетел.
Принес змей попугая домой и говорит:
– Хорошенько корми этого попугая, береги, чтоб кошка
Ушел змей. Стала вторая сестра волосы чесать да лицо мыть. А попугай опять за свое:
Не гляди в мое зеркало, подлая!Не разглядывай собачью морду, уродина!Не трогай мой гребень, бесстыжая!Не чеши собачью голову, тварь поганая!Вторая сестра от злости губы кусает. На другой день собрался змей уходить, а она ему и говорит:
– Принеси-ка мне воды, да побольше!
Принес ей змей полнехонький чан. Стала она волосы чесать да лицо мыть, а попугай опять кричит:
Не гляди в мое зеркало, подлая!Не разглядывай собачью морду, уродина!Не трогай мой гребень, бесстыжая!Не чеши свою собачью голову, тварь поганая!Подскочила тут вторая сестра, схватила попугая и утопила в чане. А потом говорит:
– Посмотрим, как ты теперь ругаться будешь.
Воротился змей домой и спрашивает:
– Что-то не слышно моего попугая, куда это он запропастился.
– Говорила я тебе, не таскай столько воды, а ты полнехонький чан налил, упал попугай в воду и захлебнулся.
Ничего не сказал змей, только заплакал горько.
Стала вторая сестра из попугая суп варить. Сварила, змею кости дала, а себе мяса положила. Не ест змей, а вторая сестра отведала, не заметила косточку и подавилась. Рассердилась она, взяла мясо, за дверь выбросила, после яму вырыла и закопала попугаево мясо. Не прошло и дня, как на том месте финиковое дерево выросло. Плоды кислые-прекислые. Вышла вторая сестра из дому, зацепилась за дерево, порвала носки и штаны. Хотела домой воротиться, а с дерева рой осиный поднялся и давай ее жалить.
Вышел муж из дому, смотрит – вместо рваных носков на нем новые, а на шапке золотой шарик появился. Пошел он обратно, смотрит – новые носки в атласные превратились, а на шапке серебряный шарик появился.
Рассердилась вторая сестра, срубила дерево, сделала из него скамейку и говорит змею:
– Ну-ка, сядь посиди.
Сел змей, удобно ему и покойно, села вторая сестра, а из скамейки колючка вылезла да так уколола, что хоть кричи. Изрубила вторая сестра со злости скамейку и в печь бросила.
В полночь слышит змей – стучит что-то, вроде бы ткацкий станок. Посмотрел он, а это седьмая сестрица шелк ткет. Ткет, а сама чуть не плачет. Обнял ее змей, а она и говорит ему:
– Змей, змей, не обнимай меня, у меня еще кости не выросли. Возьми снегу – сделай мне из него платье, возьми цветок дикой сливы – сделай мне из него лицо, возьми ветки – сделай мне из них кости. И стану я такой, как была прежде.
Так и сделал змей. Стала меньшая дочь еще краше. А злодейку вторую сестру змей выгнал, и стали они с женой снова счастливо жить.
Мимоза [35]
Не знаю, в каком краю, не ведаю, в какие времена приключилась эта история. Да и не все ли равно? Может, далеко – там, где небо с землей сходятся. А может, близко – рукой подать. Жил некогда на свете юноша. Пригожий да статный. Каждый день ходил на реку рыбу ловить. И всякий раз старика там встречал. Сидит старик на берегу и тихо так приговаривает:
– Ловись, ловись, ловись! Ловись, ловись, ловись! Уходи, малая рыбка, приходи, большая!
35
Мимоза. – Из сб. «Птица чжаогу».
Стал за ним юноша следить тайком да подсматривать. Рыбы, что побольше, все к старику плывут. Не стерпел как-то юноша и говорит:
– Добрый дедушка! Научи меня рыбу ловить, как ты ловишь!
Поднял старик голову и отвечает:
– Не стану я тебя учить рыбу ловить. Парень ты, вижу, честный, иди лучше вдоль речки по берегу, ждет тебя удача.
Сказал так старик, тряхнул леской, только волны по воде забегали, а сам исчез.
Подивился парень и думает: «Не иначе как старик этот – бессмертный шэньсянь [36] . Послушаюсь-ка я его, пойду по берегу, может, и вправду удача меня там ждет». И пошел юноша по берегу. С полудня шел до вечера. Уже солнышко закатилось, звезды на небе загорелись, луна засияла. Вдруг видит юноша – заводь перед ним появилась большая, вся лотосами поросшая. И луна будто ярче стала. А может, не луна это, а лотосы так сверкают. Залюбовался юноша, загляделся, как вдруг видит – листья лотосов легонько зашевелились, цветы заколыхались. Сделал юноша шаг, да, видно, на зеленый лишайник наступил, поскользнулся и упал. А как поднялся на ноги и вокруг огляделся, места этого не признал. Звезды с неба на землю спустились, рассыпали свои огоньки по изумрудным тутам. Маленький домик в роще стоит, дверь приоткрыта чуть-чуть, в щель видно, как девица при лампе шелк ткет. На девице длинная юбка надета, будто темно-зеленый лотосовый лист в пламени лампы светится. В волосы, черные как воронье крыло, воткнут свежий бутон лотоса. Подошел юноша к домику и спрашивает:
36
Шэньсянь, букв. «божественный святой» – человек, отведавший снадобья, дарующего бессмертие. Постоянный образ китайской волшебной сказки, заимствованный из даосской мифологии.
Конец ознакомительного фрагмента.