КК. Книга 8
Шрифт:
Кормилицу встретили радостно, забрали ведра, ухитрились облапить, пошлепать по заднице - а куда ж без этого. Видят боги, как хотелось дать особо резвому в глаз, но Анежка Витановна под взрывы пьяного смеха вывернулась и пошла наружу.
Дело шло к ночи. Она вернулась в дом - тха-нор уже снял свои доспехи, кожаную и тканую рубахи, и в доме ужасающе пахло кислым и прогорклым мужским потом. Увидел хозяйку, довольно причмокнул.
– Раздеваться, - сказал, направляясь к ней. Анежка Витановна застыла у двери, а он схватил за локоть Элишку, потащил к выходу. Глаза у нее
Анежка покосилась в окно - один из солдат тянул Элишку в сторону хлева.
Голова у нее загудела от страха. Тха-нор, захлопнув дверь, сдернул с северянки тулуп, схватил за грудь, впился губами в шею. Промычал что-то довольно, отступил, расстегивая ремень, и сел на кровать, вытянув ноги в сапогах.
– Снять, баба.
– Конечно, - послушно проговорила Анежка Витановна, присела, потянула на себя сапог, другой. Иномирянин привлек ее к себе, вжался лицом в грудь - и северянка, вздохнув, ударила кулаком аккурат в висок горе-любовничку. Тот замер и пополз вниз. Она перехватила его, прислушиваясь к творящемуся снаружи, споро связала руки его собственным ремнем, ноги - веревкой, привязала к изголовью кровати, затолкала в рот кусок его же вонючей рубахи. Забрала нож, плеть. И повернула лицом к стенке, прикрыв одеялом.
Только бы никто не вошел!
Схватила ружье, сунула его за пояс и сверху накинула на себя тулуп до пят. Насыпала в карманы патронов, взяла кастрюлю с дымящейся сладкой картошкой, вышла во двор. В лицо пахнуло морозным ветром с дымом. От костра на нее оглянулись, что-то спросили на иноземном.
– Я кормить ваших, - объяснила она, тыкая в кастрюлю и на сарай, - тха-нор приказал. Тха-нор Ориши приказал, тха-нор.
Солдаты отворачивались - им было неинтересно. Один из них зевнул, другой уже откровенно дремал, глядя на огонь. Из хлева доносились возбужденные выкрики и плач девчонки.
Анежка Витановна скрипнула зубами и заторопилась к сараю. Открыла дверь, улыбнулась, чувствуя, как сведены скулы и ноет челюсть от напряжения. Пленники так и сидели у стены, охранники откровенно расслабились - стояли рядом, о чем-то говорили, поглядывая на северян.
– Есть, - объявила северянка. Зашла внутрь, показала охранникам кастрюлю, поставила ее на поленницу. Двое подошли к ней, открыли крышку, один жадно глядел в их сторону, и только четвертый пристально следил за пленниками, взведя арбалет. И Анежка, встретившись взглядом с одним из северян, стянула с поленницы дровину и ударила по затылку одного из иномирян. И по касательной по лицу - второго, изумленно обернувшегося.
Оба рухнули на пол. Мимо свистнула стрела, Анежка Витановна от неожиданности присела, оглянулась. Охранника с арбалетом душил один из мужиков, ещё двое набросились на третьего иномирянина, повалили его на пол.
С врагами было закончено за две минуты. Анежка Витановна, схватившись за сердце, прислонилась к поленнице, через секунду встряхнулась.
–
– Понял, - низко сказал один из «братьев». Пленники спешно разобрали поленницу - достали два ружья, патроны. Она отдала свое. Кто-то вооружился топором, кто-то взял вилы, кто-то тяпки и молотки - все, чем можно было убивать. Кому не хватило оружия, схватили наперевес поленья - и высыпали во двор.
С теми, кто был во дворе удалось справиться без единого выстрела. Их, сонных, опешивших, просто забили насмерть. На крики распахнулась дверь хлева, выглянул один из иномирян - его застрелили из ружья, ввалились внутрь. Анежка Витановна снова поспешила в дом - ещё за оружием.
В хлеву, судя по звукам, творилась бойня - слышны были выстрелы, звуки ударов. Тха-нор уже очнулся, мычал и дергался, на хозяйку, перегнувшуюся через него, чтобы достать из-за полки со статуэтками богов ружье смотрел так, словно кожу живьем снимал. И северянка, зло плюнув, снова ударила его по затылку кулаком. И выскочила во двор. Оказалось, вовремя. Из хлева выбежал ещё один из захватчиков, рванулся к охонгу, начал отвязывать его - и Анежка Витановна, никогда прежде не убивавшая людей, прицелилась и выстрелила. И попала.
Насекомые от запаха крови, криков словно одурели, начали рваться с привязей. Забор трещал и шатался. Тварь, которую отвязывал иномирянин, дернувшись, сорвалась, со свистом впилась челюстями в мертвого хозяина, помотала его, отбрасывая, ринулась во двор, к другим трупам, начала, шарахаясь от огня и шатаясь, кружить по снегу. Анежка Витановна выстрелила в нее раз, другой, целясь в глаза. Но в темноте, в неверных бликах огня от костра промахнулась. В инсектоида стреляли и от хлева - он рванулся туда, врезался в дверь - мужики отскочили, и не сумев пробраться внутрь, «богомол» раздраженно засвистел. А если уйдет в лес, выйдет на другие хутора?
– Эй!
– заорала Анежка Витановна, сбрасывая тулуп.
– Эй!
И снова выстрелила. Охонг повернулся и пошагал на нее. А она побежала - через двор, по тропинке, к близкому озеру, где почти у берега чернела прихваченная льдом прорубь - окунаться после бани. Добежала, слыша свист и хруст наста за спиной, и, не оглядываясь, прыгнула, еле-еле перелетев через обледенелую прорубь - не молоденькая-то уже!
– и, обернувшись, увидела, как проваливается сквозь тонкий ледок иномирская тварь.
Она свистела, она била ногами, цеплялась передними лапами за лед, кроша его и пытаясь выбраться. Но ледяная вода делала свое дело - и через несколько минут чудовище затихло.
Анежка Витановна подождала для верности, обошла прорубь кругом и направилась к дому.
Освобожденные пленники таскали тела иномирян из хлева. Она зашла внутрь - двое захватчиков стояли у стены связанные, корова ее лежала на полу - в боку видны были дыры от пуль. Северяне выжили не все - их осталось меньше десятка. Девчонка в разодранной одежде сидела среди разбросанных вещей, крови и трупов, схватившись за голову и раскачиваясь.