Клад стервятника
Шрифт:
— Точно! — подтвердил его напарник, вопрос которого привёл к остановке движения. — Новичок, там гнездо крысиной мегастаи. Туда только на танке можно заехать. Но без толку, твари облепят машину так, что носа наружу не высунешь и ни одного ништяка не поднимешь… И много насобирал?
— Не, много не успел. — Котомин соврал, потому что почуял в голосе спросившего не простой интерес. Мало ли… Вокруг никого, и их двое против одного. — Я там всего минут пять ходил. Край развалин задел. Темнеет уже.
— Тогда понятно, — сталкер кивнул, — повезло тебе, в рубахе родился. Засекли б тебя крысы, даже убежать не успел бы! Ну давайте, мужики, двигаем дальше, и вправду ночь на носу.
Журналист неожиданно для себя мысленно поблагодарил Творца и перекрестился. На всякий случай. Вот ведь свезло так свезло! Он-то знал, что добрых три часа убил на сбор предполагаемых артефактов. Отсутствие живности и огромное количество костей, рассыпанных в руинах повсюду, объясняло наличие там крысиной стаи. Но отсутствие самой стаи в её же гнездовье — чем объяснить?!
Жизненно необходимо набиваться в напарники. К кому-то более опытному.
Время на бегу пролетело быстро, и все трое вскоре добрались до первых фонарей. Сталкеры убрали оружие за спины и перешли с бега на шаг, как только пересекли границу посёлка.
— Ну вот и ладненько, — сказал первый, видимо, старший в этой паре, — идём перекусим, как тебя там, кстати?
— Георгий Бондаренко. Гоша, для краткости, — представился журналист.
— Меня кличут Мухтар, как собаку, но я не обижаюсь, — сказал старший, снимая шлем. Оказался узколицым, с ярко выраженными монголоидными чертами.
Второй хихикнул. Он тоже на ходу снял шлем и маску и оказался совсем юным блондинистым пареньком не старше двадцати.
— А это, — первый потрепал пышные волосы напарника, которые долгое ношение шлема ещё не испортило, — Кудрявый. Пока не заслужил ничего более пристойного. Мы здесь, в Зоне, друг друга называем заслуженными именами. Привыкай, новичок. К примеру, тебя с твоим сумасшедшим везением уже Крысобоем можно называть. Или Крысом, для краткости, как ты говоришь, везунчик.
Второй опять хихикнул.
— А нельзя что-нибудь нормальное самому подобрать? — спросил Ник. Не общались они с Гончим, уж тот кой-чего поведал бы о его феноменальном «везении»…
— Не-е-е! В Зоне ты, как заново рождённый, и имя тебе дают другие человеки, — заулыбался старший.
— Ты не переживай так, — младший подмигнул, — могло быть и хуже. Я бы тебя назвал Чипполино! Сталкеры громко рассмеялись.
— Ну что, давай с нами, пожрём и глянем, чего ты у крыс натырил. — Мухтар постучал по рюкзаку журналиста.
Они зашли в надувной купол забегаловки, стоящей прямо у дороги, что вела к блокпосту. Судя по физиономиям персонала, тут правила бал кавказская кухня. Двое сталкеров и один кандидат в сталкеры подошли к стойке бара, сколоченной из фанерных упаковочных ящиков.
— Нам как всегда? — спросил Мухтар у Кудрявого.
— И водки? На троих сообразим. — Младший кивнул в сторону журналиста. — А тебе чего на закусь?
— Я-а… это, — Ник замялся, — без гроша. У меня бумажник стянули. Я в ходку пошёл, чтобы заработать. Мужики, очень неудобно просить… одолжите?
Котомин никогда в жизни не попрошайничал, даже когда финансы коллапсировали в десятирублёвую монету. Но сейчас ему страшно хотелось есть. И вариантов было мало. Собственно, один только.
— Неудобно стрелять из «калаша» ногами, — ответил Мухтар и крикнул типичному армянину, что стоял за мангалом: — Нам как всегда, но три!
Повар кивнул понимающе, и полез в огромную жестяную кастрюлю, водружённую на столик сбоку от мангала.
— Водки «Немирофф» ноль-пять, — сказал Мухтар молодому, роскошно усатому бармену, — только не трудись в графин переливать. Я хочу услышать хруст открываемой крышки. Ты меня понимаешь?
Бармен остановил руку на полпути к одному из ящиков с водкой, выставленных в ряд на полке стеллажа за его спиной. Изобразив лицом гримасу пренебрежения, полез в холодильник за «другой» водкой.
— У них здесь, как и за периметром, — шепнул Мухтар журналисту, — закажешь коньяка, нальют бормотухи, чаем подкрашенной. Не люблю этих. Если б не их вкусная еда, ноги моей тут не было бы…
Трапеза сопровождалась распитием «горилки» и оживлённой беседой до тех пор, пока не пришло время Нику разомкнуть клапан рюкзака. Показать, чего он там насобирал. Мухта-ра и Кудрявого разбирало любопытство, и они попросили Ника предварительно светануть хабар… Как держал старший в зубах кусок истекающего жиром мяса, так и выпустил его на пол по причине отвисшей челюсти. Младший в этот момент ничего не жевал, поэтому именно он прерывисто зашептал Нику:
— Ныкай… снычь быстро… закрой…
Горло Кудрявого было перехвачено волнением, поэтому больше он ничего не исторг в следующие пару минут. Репортёр поспешно сомкнул клапан и невольно оглянулся назад, вдруг подкрадывается кто-нибудь, жаждущий заполучить хабар.
Заговорил Мухтар. Так же шёпотом, наклонившись почти к лицу Ника:
— Твою налево через коромысло… пять минут ходил, говоришь? Да тебя за такие ништяки могут и убить и не вспомнят, что нейтральная территория… жри давай, типа ужин продолжается, и осторожно уходим. Молись Зоне, чтоб никто краем глаза не засёк, чем ты светанул…
Все трое как ни в чём не бываю дожевали мясо, допили водку, покинули купол кавказцев и ушли искать укромное местечко, где можно было показать хабар без риска. Этим укрытием стал люкс-отель. Так здесь называли любые ночлежки, где не общаковые нары по всей длине сарая тянутся, а имеются отдельные комнаты, хотя бы один душ присутствует и туалет не в будке на дворе.
Запершись в номере, хабар Ника разложили на полу.
Кудрявый просто оцепенел и сидел на корточках открыв рот, Мухтар же за голову хватался, когда журналист извлекал очередную штуковину. Потом старший объяснял, как называется тот или иной артефакт, на что способен, сколько стоит на рынке в миру и по каким ценам можно его сдать в Зоне.