Клад вишнуита
Шрифт:
— Но ведь это обязанность раджи, — напомнила Профулла.
— В наших местах нет раджи, поэтому следить за порядком некому — мусульмане ушли, а англичане еще не утвердились. Да они и не умеют, и не могут здесь править. Вот я и вершу правосудие. Караю злодеев и помогаю добрым людям.
— Путем разбоя?
— Я тебе сейчас все объясню, — сказал Бховани.
Он ярко и образно, словно древний сказитель, поведал об ужасающем положении родного края, о том, как бесчинствуют землевладельцы, какие насилия творят сборщики податей и другие чиновники, как они грабят народ, врываются в дома должников, переворачивая все вверх дном в поисках поживы. Они забирают все, что только найдут. Берут вдесятеро, в сотни раз больше положенного! И горе тому, у кого они ничего не обнаружат! Они жгут дома несостоятельных должников, а их самих бросают в темницы. Они ни перед чем не останавливаются — истязают младенцев, пытают молодых и старых, закалывают их
— Вот я и творю расправу над преступниками, а слабых и сирых защищаю, — заключил Бховани-тхакур. — Ты сама увидишь, как я это делаю, если раз-другой сходишь со мной на разбойные дела.
Речь наставника поразила и взволновала Профуллу. Она с жаром поблагодарила его за великодушное заступничество за простых людей и изъявила твердое намерение сопровождать его в походах.
— Если я могу хоть как-то распоряжаться своим богатством, то захвачу с собой часть денег и раздам их несчастным, — сказала она.
— Но тогда тебе придется позаботиться о своем внешнем виде, — напомнил ей учитель. — В одежде отшельницы на такие дела не ходят.
— Я сделаю все, что нужно, — охотно согласилась Профулла. — Раз я посвятила себя великому Кришне, то ради него я на все готова, ни перед чем не остановлюсь.
Когда в следующий раз отряд Бховани Патхока выступил из лесу, вместе с разбойниками шла и Профулла. В руках она несла один из своих кувшинов. Ниши сопровождала ее.
Итак, осуществилась заветная мечта Бхованитхакура. Он давно искал человека, способного помочь ему осуществить задуманное. Конечно, он предпочел бы видеть своим помощником мужчину, но вряд ли какой-нибудь мужчина мог обладать такими достоинствами, как Профулла. К тому же она владела богатством, а оно — великая сила. Одного только не учел Бховани — того, что каждый одиннадцатый день Профулла ела рыбу. В этом был его основной просчет.
На этом мы простимся с Профуллой, отправившейся в плавание по бурным волнам житейского моря. Мы встретимся с ней пять лет спустя. За это время она пройдет новую школу, которой ей так недоставало — школу практических дел.
Часть II
1
Прошло пять лет, потом еще пять. Десять лет миновало с тех пор, как Хорболлоб выгнал из своего дома «нечистую» невестку. Нелегким оказалось для нее это время. Я уже рассказывал, какое тяжелое положение сложилось тогда в Бенгалии, как притеснял народ сборщик податей Деви Сингх и как бесчинствовали на дорогах грабители. Однажды они напали на людей Хорболлоба, когда те везли хозяину деньги. Хорболлоб не смог заплатить налог, и Деви Сингх заставил его продать ему один из своих участков. Такая купля-продажа в те времена широко практиковалась — пользуясь покровительством Гастингса и Гонгоговинды, Деви Сингх держал в своих руках всех местных чиновников и творил что хотел. Талук, стоивший десять тысяч рупий, он приобрел за двести пятьдесят. Вырученных денег не хватило Хорболлобу для того, чтобы погасить задолженность, и Деви Сингх стал угрожать ему тюрьмой. Пришлось Хорболлобу заложить еще одну часть своих владений. Доходы его значительно сократились, однако расходы не уменьшились — привычный жизненный уклад требовал немалых трат. Почти у каждого человека бывают дни, когда к нему является Лакшми и предлагает выбор: «Или я, или твои привычки». Многие оказываются не в состоянии пожертвовать сложившимися традициями. «Ах, мать, — говорят они, — мне легче расстаться с тобой, чем изменить свой образ жизни». Примерно так рассуждал и Хорболлоб. Он продолжал жить на широкую ногу — отмечал все праздники, совершал принятые обряды и церемонии, делал все положенные по обычаю подношения, содержал стражу. Причем расходы на молодцов с дубинками значительно возросли после нападения на его посыльных. На это уходили все наличные средства, налоги оставались невыплаченными. Он продал все, что мог, и все-таки рассчитаться со своими заимодавцами не сумел. В конце концов проценты по долгу превысили размер самого долга. Никто больше не соглашался помочь ему деньгами.
Недоимки Хорболлоба к этому времени составили почти пятьдесят тысяч рупий. Выплатить такую сумму он не мог, и поэтому пришел ордер на его арест. В те далекие времена, когда в стране царило безвластие, а английское законодательство еще не действовало, особой правовой основы для выдачи такого документа не требовалось.
2
Все в усадьбе тестя Броджешора всполошились. Подумать только — молодой зять пожаловал к ним! В те времена мужья дочерей
Однако тот, кто вызвал весь этот переполох и ради которого затевались все эти хлопоты, пребывал отнюдь не в радужном настроении. Броджешор приехал сюда вовсе не за тем, чтобы предаваться удовольствиям, его привела жестокая необходимость — отцу грозило заточение и выручить его мог только сват. Он располагал достаточными деньгами, чтобы одолжить своему родственнику.
— Дорогой мой, все мои деньги принадлежат тебе, — сказал Броджешору тесть, когда тот обратился к нему с просьбой о помощи. — Кроме тебя, у меня нет наследников. Зачем же ты хочешь самого себя разорить? Ведь все эта деньги целы только до тех пор, пока находятся у меня. Стоит твоему отцу заполучить их, как он тут же их растрат Все они, до последней пайсы, достанутся ростовщикам.
— Ну и пускай, — запальчиво ответил молодой человек. — Мне богатство не нужно Главное — спасти отца.
— А для моей дочери главное — быть обеспеченной, — холодно возразил тесть. — Свекор не избавит ее от нужды, а деньги избавят.
— Раз так, — рассердился Броджешор, — то пусть ваша дочь остается со своими деньгами у вас. А зять, как я вижу, вам не нужен. Прощайте! Никогда больше моя нога не ступит в ваш дом.
Глаза отца Шагор вспыхнули гневом. Он стал отчитывать зятя за дерзость, тот ответил ему резкостью, а кончилось все тем, что Броджешор отправился укладывать вещи. Шагор пришла в отчаяние. Ее мать пыталась урезонить зятя, но безуспешно. Пришлось ей позвать дочь.
В доме свекра встречаться молодой жене с мужем в те времена не полагалось, однако у своего отца она могла себе это позволить.
— Не уезжай, — взмолилась Шагор, припав к ногам мужа. — Побудь здесь хотя бы день. Я ведь ничем не провинилась перед тобой. Подумай, что люди скажут, если ты сейчас уедешь?
Броджешор сердито отдернул ногу — он все еще был раздражен. В раздражении человек не следит за собой, его движения бывают резкими и могут привести к нежелательным последствиям. Именно поэтому, а может быть, в какой-то степени и из-за неосторожности слишком взволнованной Шагор нога Броджешора вдруг с силой ударила ее. Шагор решила, что муж в сердцах дал ей пинок, и отпрянула от него.
— Ты бьешь меня?! — вскрикнула она, вскочив на ноги и выпрямившись, словно разъяренная змея.
У Броджешора и в мыслях не было бить жену, и, если бы он откровенно признался ей в том, все кончилось бы миром. Однако он этого не сделал. Возмущение жены только распалило его.
— А хотя бы и так! — вызывающе ответил он. — Не забывай, что ты должна благоговеть перед моими стопами. Хоть ты и дочь состоятельного отца, твой родитель в свое время почтительно омыл их.
Шагор чуть не задохнулась от бешенства.
— Ты за это поплатишься! — пригрозила она.
— Как именно? — поинтересовался Броджешор. — Может быть, ты тоже ударишь меня?
— Я не такой низкий человек, как ты, чтобы драться, — ответила Шагор, — но я не буду дочерью брахмана, если ты…
— …в один прекрасный день не положишь мою ногу себе на колени и не станешь растирать ее, как какой-нибудь слуга, — проговорил вдруг женский голос за окном.
Шагор и сама хотела сказать что-нибудь в этом роде, а потому машинально повторила: