Клад вишнуита
Шрифт:
— Ладно, — заявил Хорболлоб, — можешь не тревожиться. Я поеду за деньгами.
Он сел в паланкин и покинул дом, захватив с собой повара-брахмана, слугу и двух телохранителей.
Хорболлоб действительно отправился хлопотать о деньгах, но делал это совсем не так, как предполагал Броджешор. Он поехал в Рангпур к сборщику налогов, на котором в те времена лежала обязанность поддерживать спокойствие во вверенной его заботам местности.
— Дайте мне ваших сипаев, и я поймаю Деви Чоудхурани, — предложил ему Хорболлоб. — А вы наградите меня за такую услугу.
Сборщик охотно принял это предложение. Он уже не раз пытался захватить разбойницу, наводившую ужас на всю округу, но безуспешно. К тому же он знал, что под ее началом состоит большое воинство,
— Пошлите со мной отряд в пятьсот человек, — попросил Хорболлоб.
Ему дали сипаев. Командовать ими поставили лейтенанта Бренана.
Хорболлоб объяснил ему, как найти Деви, — об этом сын подробно рассказал Хорболлобу. Предполагалось, что она будет ждать встречи на баркасе, и поэтому лейтенант снарядил пять длинных быстроходных лодок, на которых отчалил вместе с частью своего отряда. Другую часть он отправил посуху, через лес, чтобы организовать засаду у реки и перехватить разбойницу, если та вздумает бежать в джунгли. У Деви оставался еще один путь к спасению — плыть вниз по реке, и, чтобы преградить и его, Бренан приказал группе солдат пройти мили на четыре вперед, туда, где обмелевшую в это время года Тисту можно было перейти вброд, и ждать там. При появлении баркаса им следовало войти в воду и остановить судно.
Все эти решительные и тщательно продуманные шаги предпринимались для того, чтобы захватить праведницу. Однако власти отнюдь не считали их излишними, ибо кем бы ни была сама Деви, в подчинении у нее находилась тысяча ратников. Их дубинки не раз обращали в бегство солдат Компании. Ох уж эта дубинка! Прошло ее время, а прежде, изготовленная из самого обыкновенного бамбука, она в умелых руках была всесокрушающим оружием. Сколько мечей она перебила надвое, сколько щитов превратила в клочья! Даже ружья и штыки не могли ей противостоять. Солдаты бросали их и с переломанными руками, вопя во все горло, пускались наутек. Именно дубинка помогала бенгальцам отстаивать свою честь и достоинство, охранять состояние, защищать родных и близких. Она нагоняла ужас на пришельцев-мусульман, приводила в смятение грабителей, заставляла бросать свои поместья владельцев плантаций индиго. Именно она олицетворяла в старину уголовный кодекс — наказывала и правого, и виноватого, обрушивалась на Шьяма за проступок Рамы. Она значила гораздо больше, чем нынешний свод законов, и никаких обжалований не допускала. Ах, дубинка! Миновали дни твоей славы. Правопорядок покончил с тобой, захватил твое законное место, отнял у тебя возможность вершить суд и устанавливать справедливость. О дубинка! Изжила ты себя, потеряла все свое былое величие. Превратилась в обычную трость изнеженного трусливого бабу, который в страхе роняет ее, стоит какой-нибудь шавке тявкнуть на него. А прежде, говорят, ты годилась на все случаи жизни. Мне приходилось слышать от известных специалистов по части человеческой психики, что «дубинка излечивает всякую глупость». Теперь такую чудодейственную силу приписывают словам «милый», «дорогой» и им подобным. Однако все эти сантименты не способны урезонить дураков. Многие из твоих собратьев, госпожа дубинка, верой и правдой служивших его величеству Гневу, стяжали себе достойную славу. Я воздаю должное и палке, и камню, и простому кому земли. Но всем им далеко до тебя. И вот ты исчезла. Надеюсь, ты обрела положенное тебе воздаяние и теперь стоишь где-нибудь в цветущем саду Индры возле своих сородичей деревьев. Дочери богов время от времени берут тебя в руки и сбивают с древа желаний плоды веры, богатства, страсти и вечного счастья. И случается так, что какой-нибудь из них ненароком закатывается к нам на землю.
2
А та, в страхе перед которой подняли на ноги столько солдат, сидела безоружная, безо всякой охраны, на своем баркасе. Он стоял на том самом месте, где когда-то держали в плену Броджешора. Ночь только что наступила.
Сама Деви тоже выглядела по-другому — ее роскошный наряд сменило простое сари из сурового полотна, а украшениями служили не драгоценности, а цветы: на голове — небольшой венок, на руках вместо браслетов цветочные гирлянды. Щеки, лоб и руки она натерла сандаловой пастой, распространявшей легкий аромат.
Рядом с Деви сидели две женщины — Ниши и Диба. Все трое негромко беседовали.
— Разве можно увидеть всевышнего? — спросила Диба, женщина необразованная, о чем не следует забывать читателям.
— Увидеть нельзя, — ответила Профулла, — но я совсем не это имела в виду. Я говорила о другом — как его познать, а не увидеть. А это совсем иное дело. Познавать можно по-разному, существует шесть способов. К примеру, с помощью зрения — ты об этом уже говорила, или благодаря слуху. Я произношу слова, а ты их слышишь, потому что твои уши воспринимают звуки. Или возьми запахи. Чувствуешь, как пахнут цветы у меня на руках?
— Да, чувствую, — подтвердила Диба.
— Это происходит оттого, что у тебя есть обоняние. Оно тоже является восприятием, а значит познанием. А если я потреплю тебя по щеке, ты своей кожей почувствуешь мою руку. Это будет другой вид восприятия, которое возникает благодаря способности человека осязать. А если теперь Ниши вздумает есть тебя поедом, то дело дойдет и до языка. Тогда она воспримет твой вкус.
— Что же, — усмехнулась Диба, — она останется довольна. Только ведь всевышнего нельзя ни увидеть, ни услышать, ни на вкус попробовать, ни запах определить. Как же тогда его познать?
— А вот как, — вмешалась Ниши. — До сих пор мы с тобой говорили об органах чувств человека, так? Их у него всего шесть. Глаза, уши, нос, язык, кожа — это пять. Какой же шестой, как ты думаешь?
— Зубы? — предположила Диба.
— Замолчи, негодница! — возмутилась Ниши. — Вот я дам тебе сейчас по зубам как следует, будешь знать.
— У человека существует пять органов чувств, — улыбаясь, разъяснила Деви. — Глаза, уши и так далее. Кроме того, есть пять органов действий — руки, ноги и прочее. Все они, и те и другие, подчиняются разуму. Значит, он и есть наш высший орган. Разум и позволяет людям познать всевышнего. Вот и получается, что и его мы тоже можем воспринимать — благодаря разуму.
— Благодаря особому постижению всевышнего — без прямых доказательств, — процитировала Ниши на санскрите.
Читатели, знакомые с системой санкхья и комментариями к ней, поймут намек, заключенный в этих словах.
— Без прямых доказательств потому, что у автора этого изречения отсутствуют необходимые органы, — заметила Деви тоже на санскрите.
— Оставьте вы свои премудрости, — в сердцах проговорила Диба. — Я всевышнего и в уме никогда не видела.
— Опять ты заладила свое! — строго промолвила Деви. — Говорят же тебе, что видеть можно только глазами, и ничем больше. Видят форму, внешний вид. А умом, разумом — постигают. Поняла? Постигают, а не видят. Всевышнего нельзя увидеть.
— Но ведь я умом никогда его не воспринимала, — настаивала Диба.
— Это и не удивительно, — согласилась Деви. — Естественные возможности человека ограниченны, и без особой подготовки и помощи он не может воспринимать все сущее.
— Почему? — возразила Диба. — Я, к примеру, прекрасно вижу все, что здесь находится, — эту реку, деревья, ветки с листьями, звезды… Никакой помощи мне тут не требуется…
— Ты ошибаешься, — улыбнулась Деви. — Доказать тебе?
Диба недоверчиво посмотрела на нее.
— Ты знаешь, что сегодня англичане решили схватить меня? — спросила ее Деви.