Клад зеленого острова
Шрифт:
Мишель миновал крыльцо и вошел в просторные сени. Слева была дверь очевидно, из-за доносившихся куриных звуков, на скотный двор, на право – в жилую зону. В двух метрах перед ним стояла крутая лестница, которая вела на чердак.
Мишель свернул на право, постучал в дверь и, не дождавшись ответа, распахнул дверь. Он вошел в небольшую прихожую.
– Кто там? – раздался из дома женский, скрипучий голос.
– Гости, – бросил Мишель. – Можно пройти?
– Проходи мил человек, проходи.
Из
– Проходи-проходи.
Мишель шагнул дальше и оказался в большой комнате. Возле стоящего посредине стола стояло кресло-коляска, на которой сидела пожилая, седая женщина в темном халате. Справа на стене висело несколько старинных черно-белых фотографий. На одной из них Мишель сразу узнал Ростислава Зверева в военной форме.
«Попал сюда», – облегченно выдохнул и приободрился Мишель.
Всматриваясь в женщину, решительно вымолвил:
– Я Мишель Зверев из Франции, внук белого офицера Николая Зверева. Прибыл по просьбе его брата, – кивнул на фото офицера, – поручика Ростислава Зверева.
Женщина всплеснула руками:
– Мишель, по-нашему значит Миша! Ну, наконец-то я дождалась, – и заплакала.
Мишель шагнул к женщине, полуобнял и вымолвил:
– Не надо плакать, Клавдия, э…, простите, не знаю Вашего отчества.
– Клавдия Тимофеевна, – вытирая слезы рукой, ответила женщина.
– Не надо плакать Клавдия Тимофеевна.
– Как же не плакать, сколько Ростик ждал-ждал, сколько я ждала. Ведь мне нынче 90 лет будет.
– Не могли мы приехать до 1991 года, в России был железный занавес. Дед Николай умер, потом мой отец сильно болел, тоже умер. Он все мне рассказал, письма Ростислава показал и Ваше тоже. Вот теперь я и приехать.
Женщина закивала, успокоилась.
– Что же я сижу, на стол надо накрыть.
– Сидите-сидите, я все принес, – изрек Мишель и поставил на стол пакет.
Достал из него колбасу, сыр, хлеб и бутылку коньяку.
– Стопки возьми в комоде, – сказала женщина. – Там в углу.
Мишель прошел в угол комнаты, достал из комода две гранение стопки и поставил их на стол.
– Ну, присаживайся, рассказывай, – улыбаясь, вымолвила женщина. – Видный ты парень, хорош-хорош, Миша. Француз, а русский язык хорошо знаешь.
– Спасибо, – присаживаясь к столу и разливая коньяк, бросил Мишель.
– Давайте Клавдия Тимофеевна выпьем за встречу.
– Давай Миша выпьем за долгожданную встречу…
Вакканай…
Венера досконально обследовала дверь, окно и поняла, что сама она не выберется из этого номера. Она понимала, сидеть и ждать нельзя, надо самой как-то выбираться. Хотя… Если бы она была
– Мишель, Мишель! – горестно воскликнула. – Ты плюнул на мою любовь! Цинично растоптал ее… Наконец успокоившись, она принялась раздувать о своей дальнейшей жизни:
«Скоро наверняка придут японцы и выставят свои требования. Скорее всего, они потребуют деньги. Но у Венеры их не было, не считая тысячи долларов, что лежали в сумочке. Что тогда предпримут японцы?…
Как она сможет себя защитить? Она обследовала все помещения номера и не нашла ни ножа, ни вилки, ни ложки…»
– Все плохо! Все плохо! – воскликнула женщина и бросилась на кровать, прошептала, – Мишель сволочь…
Они выпили, стали закусывать.
– Как Вы живете? – спросил Михаил.
– Живу, хлеб жую, – ответила женщина, улыбнулась и обнажила беззубый рот. – Вот ноги отнялись, сижу в коляске.
– Вы одни живете? – осматривая бедно обставленную комнату, спросил Мишель.
– Нет, одна бы я не смогла. Сын мой и Ростика – Женечка ненаглядный, умер поди уж лет 20 как. Сейчас я живу с внуком Ромой и его женой Ириной. Ой, да что это я о себе. Как ты Миша живешь?
– Все хорошо у меня, – быстро ответил Мишель.
Ему не терпелось узнать, что с ремнем с бриллиантами? Но так вот прямо он никак не мог решиться спросить. Он стал снова разливать коньяк.
– Нельзя мне выпивать, – улыбаясь, изрекла хозяйка, махнула рукой. – Но ради такой радости выпью с тобой Миша. А как бы Ростик порадовался, закололи его японские солдаты штыками. Выпьем Миша, за его светлую память.
Они снова сделали по глотку из своих стопок.
– Ростик оставил на память ремень офицерский, – жуя колбасу, вымолвила хозяйка. – Берегла я его, сын мой все просил его поносить, не дала, спрятала подальше.
Мишель напрягся.
– Что за ремень Клавдия Тимофеевна? Можно мне его посмотреть?
– Конечно можно. Да он собственно твой Миша, забирай ремень. На чердаке он, спрятан. Поднимись на чердак, пройди к окну, что на улицу смотрит. Так вот, в левой половине подоконника лежит ремень.
Сердце Мишеля забилось учащенно.
«Вот оно! Вот оно!» – скрывая волнение, тихо вымолвил:
– Я пойду Клавдия Тимофеевна, посмотрю?
– Иди Миша, иди. А я пока покушаю, после выпивки у меня аппетит разыгрался.