Клад
Шрифт:
Он должен был прыгать последним, но перед люком жена вдруг уперлась и стала визжать. Инструктор пытался спихнуть, но он не позволил и держал ее крепко-прекрепко, так крепко, что, когда она, пятясь, поехала пяткой по полу, упал вместе с ней и помог откатиться к скамье.
– Ничего, – успокаивал он, снова сидя в машине. – Разве это полет? С парашютом – еще не полет. Так… обманка.
– Я себе представляла: подо мной будет небо, а оказалось – земля. Вот что меня сбило с толку – треклятая прорва земли. И она так дрожала!
– У меня самого поджилки тряслись.
Обняла благодарно за плечи.
– Проголодалась. От страха, наверно. Прямо дыра в животе.
Перекусили в кафе по дороге.
– Как-то странно, – сказала она, – есть сегодня обычную пищу.
– Ничего, наверстаем за ужином.
У торгового центра на паркинге легко отыскали свободное место. Им как будто бы снова везло.
– Выбери тех, кто нам задолжал больше всех, и ни в чем себе не отказывай.
– Карточка не подведет?
– Обижаешь.
Должниками их оказались Донна Каран, Бриони и Хьюго Босс. Облачившись в наряды, пара забралась в «секвойю» и покатила в отель.
– У нас нет багажа, – забеспокоилась женщина. – Надо было купить чемодан. Не понесешь же туда эту рвань.
Он скосил взгляд на зеркальце и нашарил глазами рюкзак, в который они, непонятно зачем, запихали все старые вещи.
– Возвращаться не будем. Прорвемся.
– У вас нет багажа? – заколебался администратор.
– Задержался в Брюсселе. Доставят к утру, – сердито ответил мужчина. – Куда хуже, что занят ваш сьют.
– Ключ от вашей машины, – протянул руку бой.
– Ключ от вашего номера. Люкс у нас тоже хорош.
Администратор не обманул: номер был высший класс. Наскакавшись от радости, женщина скинула платье и нырнула в джакузи. Мужчина опробовал мини-бар и теперь, попивая коньяк, обозревал с балкона измельчавший, расхристанный город, теряясь в догадках, плюнуть в него или нет.
– Чем ты там занят? – крикнула женщина, сметая с постели парчу покрывала.
– Возвышаюсь над миром.
– Твой мир – это я. Марш возвышаться сюда!
Они занимались любовью сперва очень нежно, потом жадно и истово, словно боясь не поспеть, задолжать еще и себе, разминуться в последний момент на натянутой в нерв ненадежной струне.
Когда все обошлось, женщина перекатилась на живот и уложила голову на пах мужчине.
– Дай послушать. Не двигайся. Это как прильнуть к пуповине. Понимаешь, о чем я?
– Припадаем к истокам?
Второй раз дался им быстрее и лучше.
– Чем тебе не полет? – спросил он, отдышавшись.
– После такого полета не страшно любое падение. – Уже поднялась и рылась в своей новой сумке. – Вот раззява! Наверно, остался в машине.
– На фига тебе пистолет?
– Видела банк на углу.
– Не дури, – отмахнулся мужчина. – Нас в два счета пристрелят. Да и отвык я от этой мечты.
Она не сдавалась:
– А как насчет Острова Воздуха?
– Нереально. Повяжут. Отберут нашу пукалку – и никакого полета.
Рассеянно фыркнув, жена принялась одеваться. Она была очень красива. Сиреневый цвет, отметил мужчина. А я и не знал, что он ей к лицу. Вспомнил то утро, окно и апрель и сделал усилие, чтобы не вспомнить собаку.
В вестибюле они разделились: он пошел в казино, а супруга отправилась в спа.
Встретились снова спустя два часа.
– Меня столько мяли, ваяли, купали, сушили и гладили, что я ощущаю себя марципаном с глазурью. А что у тебя?
– Выиграл, выиграл и проиграл. Банк бы сорвал, кабы сам не сорвался на прикупе… Я вчистую продулся.
– Значит, и дальше идем налегке?
– На роду если писано…
– А по-моему, здорово: кого ты найдешь на всем белом свете, кто бы в пух проигрался и плевать на это хотел? А тебе наплевать, по глазам твоим видно. Ты же был там с такими глазами? Ну и ладно. Что у нас дальше по плану?
– В списке значится праздничный ужин. Опробуем их ресторан?
Заказали фондю, рагу из грибов и телятину.
– А дичь? – вспомнил он.
– Чуть не забыла. Будьте добры, куропатку в вишневом соусе. А господину…
– Перепелку под фуа-гра.
Официант поклонился и сделал движение к кухне.
– Минутку. Могу я задать вам личный вопрос?
– Не начинай, – нахмурился муж. – Не обращайте внимания, дама просто дурачится.
Дама капризно захныкала:
– Ну пожалуйста! Ради нашего праздника. Последний разочек.
Она чмокнула мужа в висок и, захлопав ресницами, изобразила невинность:
– Молодой человек, а скажите, у вас тут не очень трясет?
– Виноват? – напрягся официант.
– Вы только так не волнуйтесь. Сейчас я вам все объясню. Дело в том, что под нами с супругом трясется земля. Прямо дрожит потрохами. По ночам досаждает особенно. Того и гляди, сверзишься на пол с кровати. Но главная странность в другом: никто, кроме нас, отчего-то вибраций не слышит. Даже пес. С ним-то у нас и загвоздка. Сами судите, ну как не поверить собаке? С людьми все понятно: тем в принципе легче не верить, чем верить. Да и как им поверишь, когда, стоит нам завести о подземных толчках разговор, все впадают в нервозность и глохнут. Вы и представить не можете, до чего наши люди страшатся любого намека на неполадки в земной гравитации. Надо думать, в подкорке заложено. Порой кажется, будто они сговорились и таят от нас общие сведения, о которых на целой планете не знают лишь двое. В общем, нас окружает сплошное вранье.
– И вас, кстати, тоже, – встрял муж. – Если только вы с ними не в сговоре.
– Вот вы нам теперь и скажите: разве можно принять на веру, что никто, кроме нас, не слышит дрожания земли, когда ее так колбасит?
– Вы что, надо мною смеетесь? – полюбопытствовал официант с учтивой улыбкой и добродушной угрозой в голосе. – Или вы так весело шутите?
Расхохотались.
– Мы смеемся, – рыдала жена.
– И весело шутим, – всхлипывал муж, протирая глаза.
– А если серьезно, мы озадачены. Почему, к примеру, толчки не оставляют следов? Ни трещин на стенах, ни морщинки на стеклах, ни единой строки в новостях! Получается, вся эта качка для того и затеяна, чтобы метить нам в души.