Кладбище
Шрифт:
А я ничего не могу поделать. У Трахнутого пистолет!
Но если ты слышишь меня, Саманта, если ты можешь услышать меня — услышь!
— Но не хотел бы я оказаться на твоем месте, если ты все-таки ошибся, — говорю я.
Он смотрит на меня, пытаясь понять, уж не угроза ли это, но мое лицо не выражает ровным счетом ничего. Трахнутый решает промолчать. Я тоже молчу, глядя, как дыхание Саманты становится все слабее и слабее. И вот ее грудь замирает навсегда.
У смерти — тысячи дорог.
Пока длятся последние минуты агонии, я невольно думаю о том, что в эти самые мгновения тысячи людей по всей Земле
Британский агент, к тому же агент-женщина — для него это была большая удача.
Просто подарок.
Я прислоняюсь к стене, чтобы не упасть. И набираю полную грудь воздуха. Медленно выдыхаю. Еще раз: вдох, выдох, вдох, выдох-Постепенно мой страх рассеивается. Я смотрю вокруг, пытаясь как можно лучше запомнить всю картину. Я вижу аккуратные, точные разрезы на ее теле. Содранную кожу. Рассеченные мышцы. Пустые глазницы. Запах крови лезет мне в горло. Так...
Все-таки ты совершил ошибку, Трахнутый. Тебе невдомек, что я тоже любимец Смерти и отправил в ее объятия многих и многих.
Вот так-то, Трахнутый.
Дай-ка мне взглянуть на тебя как следует...
Ты уверен, спокоен, почти расслаблен.
Мы с тобой ровня. Товарищи по оружию, коллеги по ремеслу.
Настанет день, когда ты ответишь за все.
Только опусти пистолет, и ты получишь свое сейчас.
Ну?..
Ты не двигаешься, ты по-прежнему настороже, но это ничего не изменит.
Ты уже мертв, Трахнутый. Здесь, в этой комнате, пока мы оба еще живем и дышим и ты глядишь на меня холодными, серыми, как гранит, глазами, я смотрю на тебя без страха и клянусь, что встречу тебя в неравном и несправедливом бою. Клянусь, что не пощажу тебя и рука моя не дрогнет, когда нужно будет нанести смертельный удар.
Вот так, дружище.
Я разрежу твой труп на куски, брошу на черную мусорную баржу, и Смерть поведет ее в море, откуда не будет возврата.
Этот день обязательно придет!
И я буду ждать его с нетерпением.
9. Похороны на Плам-Айленде
Трахнутый опустил жалюзи и притушил свет, и все это время он без усилий удерживал меня в поле своего зрения, а его нервный указательный палец лежал на спусковом крючке пистолета, направленного мне в грудь.
Окровавленный, с широко раскрытыми глазами, лицом, сожженным солнцем до кирпично-красного оттенка и разметавшимися седоватыми патлами, напоминавшими грязный дьявольский венец, он был крайне доволен
Бросив быстрый взгляд на тело, Трахнутый сказал:
— Да, теперь она умерла. Ты когда-нибудь видел, как умирает человек, Шон?
Я покачал головой.
— Ну да, конечно. Откуда же... Ладно. В общем, это только первый шаг. Ночь еще не кончилась, и я обещаю, что сегодня ты приобретешь ценный жизненный опыт.
— Что ты имеешь в виду? — спросил я, сознательным усилием удерживая внутри кипевшие во мне чувства.
— Здесь нужно прибраться. Ты прикасался к чему-нибудь?
— Ты же знаешь, что нет. Я просто стоял здесь, и все, — сказал я.
— Ну, а я все время был вот в этом. — Он показал мне руку в черной шелковой перчатке.
— Понятно.
— Сядь-ка вот на этот стул и посиди минутку спокойно, — велел Трахнутый.
Я сел. Трахнутый достал мобильник и, воспользовавшись ускоренным набором, вызвал какой-то номер.
— Алло, Джерри? Да, это я. Я обо всем позаботился. Приезжай сюда с Джеки — нужно от нее избавиться. Захвати побольше пластиковой пленки, твой большой чехол для паруса, моющие средства и рабочие комбинезоны... Нет, никаких проблем. Кстати, интересная штука... Здесь внезапно появился Шон, говорит, что хотел купить шоколаду. Да, конечно, дверь была закрыта, но он принялся звать хозяйку через щель почтового ящика. Мне это не нравится. Я не исключаю, что она была агентом ФБР, который осуществлял общее наблюдение, а он внедрился к нам, чтобы действовать изнутри. Может быть, это и не так, но нам придется за ним последить, возможно, допросить как следует. Я думаю, с ним все в порядке; он неплохой парень, но ты же меня знаешь, Джерри, осторожность — моя вторая натура... Да... Конечно. Чем скорее вы двое сюда приедете, тем лучше. А своим скажи, что нам придется срочно выехать на дачу, особенно если ты еще не отказался от своего плана «Б»... Да, до тех пор, пока пыль не уляжется... О'кей, жду.
Трахнутый дал отбой и посмотрел на меня.
— Насчет меня можешь не беспокоиться, — сказал я.
Он улыбнулся и потер подбородок:
— Послушай, Шон, я действительно считаю, что ты чист, но, сам понимаешь, нам приходится быть очень осторожными. Ведь мы тебя совсем не знаем. Поэтому, когда мы избавимся от этой шлюхи, я собираюсь устроить тебе небольшой допрос. Ты как, согласен?
Я промолчал.
Трахнутый прислонился к стене, покачал головой, покосился на труп Саманты и снова ухмыльнулся:
— В общем, Шон, дело такое: мы с Джерри решили на некоторое время покинуть город. Все равно мы не можем предпринять ничего существенного, пока ФБР не спускает с нас глаз, а после того как федералы обнаружат, что их агент исчез, они станут еще подозрительнее. Конечно, мы спрячем тело, и все здесь уберем, чтобы они не обнаружили никаких следов даже в ультрафиолетовых лучах, однако, как только ФБР поймет, что их человек пропал, они наверняка усилят наблюдение. Но у нас есть способ сбить федералов и легавых со следа. Мы отправимся к Джерри на дачу — это дом в мэнской глуши, который зарегистрирован на чужое имя и о котором никто, кроме нас, не знает. Место, кстати сказать, превосходное. То самое Кладбище, о котором тебе рассказывала Соня. Ну, помнишь, бывшее кладбище вагонов? ФБР не отыскать его и за миллион лет!