Кладоискатель и сокровище ас-Сабаха
Шрифт:
Лощеная кобыла с буферами встретила меня приветливой улыбкой, заготовленной для самых желанных посетителей. Должно быть, Борис Михайлович предупредил. Я был препровожден в кулуары.
– Можно, Борис Михайлович? – постучала она в директорскую дверь.
– Конечно, можно! – бодрым баритоном ото звался Марков. – Заходите!
– Проходите, пожалуйста! – Кобыла отворила дверь в кабинет, пропустила меня и испарилась.
По случаю приезда дорогого гостя директор антикварного салона расстался с ветхим сюртуком и фиолетовой жилеткой. Он приоделся в элегантный светло-серый костюм, мигом сбросив лет десять. Марков был стремителен и деловит. Не исключено, что ради дела он ненадолго забыл о сыне.
Посетителя я рассмотрел не сразу, ринувшийся навстречу Марков отвлек меня.
– Знакомьтесь, – подвел он меня представляться. – Это археолог Илья Потехин, а это Фридрих фон Готтенскнехт, мой коллега.
Коллега Маркова восседал на кожаном диване. Перед диваном стоял сервировочный столик с бутылкой «Камю» и разнообразнейшей закуской. На диване, развалясь, сидел еще один мужчина: лет пятидесяти, в темно-сером костюме с заношенной бабочкой. На полноватом лице с крупным носом сидели очки в толстой прямоугольной оправе. Мужчина встал. Мы пожали друг другу руки. Взгляд немца на секунду задержался на реликвиях исмаилитов.
– Называйте меня Фридрих, – по-русски фон Готтенскнехт говорил гладко, с заметным деревянным акцентом, чуть хуже де Мегиддельяра и Эррары. – Мне знакома ваша находка. Новости разносятся иногда непростительно быстро для нашего бизнеса.
«Средства транспортировки тоже не подкачали, – подумал я. – Это же надо, так быстро примчаться из Германии».
– Присаживайтесь, Илья, – захлопотал Борис Михайлович. – Немного коньяку?
– С удовольствием, – согласился я. – Сейчас я не за рулем.
Марков достал с сервировочного поддона чистый «тюльпан». Я присел на диван рядом с Фридрихом. Борис Михайлович опустился в кресло. – За знакомство! – сказал он.
Десятилетний «Камю» был неплох. Я отпил глоток и облокотился на диванный валик, поглядывая поверх бокала на немецкого гостя. Он в свою очередь выдержал паузу.
– Приступим к делу, – начал Марков. – У Фридриха к вам есть выгодное предложение.
– Во сколько вы оцениваете эти среднеазиатские безделушки? – обратился я напрямую к фон Готтенскнехту.
– В пятьдесят тысяч евро за все три предмета, – не смутился немец.
– То есть, вы в курсе, что они такое?
– Они есть ювелирные украшения одиннадцатого века.
– Не совсем, – сказал я. – Например, для хашишинов они все равно что подлинная императорская корона для монархистов. Есть и другие люди, которые называют их предметами влияния. Им есть за что так называться. Влияние ощутимо. Эти вещи имеют свою цену. Еще вчера мне предлагали за них триста тысяч евро и, в принципе, были согласны на четыреста, но я не продал.
– Четыреста тысяч евро вам за них никто не заплатит, – мягко заметил Марков.
– Погоди, – остановил его фон Готтенскнехт и пристально посмотрел на меня через свои окуляры. Глаза у него были голубые и во все линзы. – Вы не совсем понимаете, за что вам собираются платить. Орден Алькантара, с которым вы имеете дело, хочет купить предметы власти вовсе не для того, чтобы спрятать их от рук ассассинов.
– А вы много знаете, – сказал я.
– Послушайте, что я вам скажу. Мне кажется, вы немного далеки от наших проблем и споров. Вы не представляете расстановку сил в современной Европе.
– А вы расскажите.
– Хорошо. После Второй мировой войны ситуация на политической арене сильно изменилась. Из-за поражения Германии европейцы утратили шанс на мировое господство в обозримом будущем. Остались два сильных противника: Америка и Россия. Затем в борьбе между СССР и США победили американцы. Европейские страны пришли в состояние упадка, и это нравится не всем. Там, где бессильны правительства, на сцену выходят организации наподобие ордена алькантара.
– А также ордена Строгого Повиновения, – добавил я.
– Да, – признался фон Готтенскнехт, – такие организации есть в каждой стране, даже в России, только в Европе они сильны и издавна внедрены в политические процессы. Там, где не решить парламентариям, вмешиваются рыцари и священники. Этот процесс невидим для народных масс, но им ничего и не нужно знать. Задача народа подчиняться, задача правителей – управлять. К сожалению, лидерство Германии в Европе согласны принять далеко не все страны. Французы претендуют на свой, особый статус. Обладание ядерным оружием укрепило мнение французской политической элиты, что их страна избрана на роль ведущей континентальной державы.
– А вы считаете, что это удел Германии?
– В современной Европе только Германия может занять это положение ненасильственным путем. Франция уже создала Западноевропейский военный союз, свою коалицию четырех держав, в которую входит Бельгия, Италия и Испания. ЗЕВС существует в пику Североатлантическому военному альянсу. Французы считают, что в НАТО решающий голос принадлежит Америке, которую поддерживает Германия.
– А это не так?
– Французы помешаны на идее лидерства, как они выражаются, в единой Европе без англосаксонского господства. А Испания, приняв роль младшего партнера ЗЕВС, помогает лидеру как может, и роль предметов власти – посильный вклад ордена Алькантара.
– Вклад во что?
– Алькантара намерена передать предметы власти подконтрольной ордену арабской группировке с целью развязывания террористической войны государственного масштаба в Соединенных Штатах Америки.
Вкус коньяка показался мне отвратительно горьким. Я поставил бокал на стол.
– Что-что? – переспросил я.
– В ордене Алькантара считают, что предметы власти помогут лидеру международной группы террористов-мусульман организовать движение исламского сопротивления в США. Внутренние глобальные потрясения ослабят Америку и заставят обратить военную мощь на ведение гражданской войны. Благодаря этому Европейский союз ослабит американское присутствие в Европе и начнет борьбу за господство в глобальном масштабе по европейскому, а не по американскому образцу. Руководство ордена считает, что в случае победы их заслуги не будут забыты.