Кладоискатели (сборник)
Шрифт:
Следствие квалифицировало происшествие, как несчастный случай. Допрошенные свидетели в дело ясности не внесли. Вопрос о том, куда шла Дементьева в этот вечер, остался открытым. Да это, собственно, следствию было и не нужно. Важно, что следователь не усмотрел в деле злого умысла. И было вынесено решение: «За отсутствием состава преступления дело прекратить».
А меня до сих пор волнует этот нерешенный вопрос: куда шла Дементьева? И ответ у меня приготовлен…
Я спросил Некрасова: «Когда вы
Оказалось, буквально на другой день после гибели Маши. Некрасов ежедневно ходит на работу в восемь часов. У него есть привычка, проходя мимо пляжа у мыса Аугус, постоять с полчаса у моря. И на этот раз все было так же. Он подошел к пляжу. Отлив, начавшийся в шесть часов, уже обнажил дно. Некрасов прошел по мокрой гальке туда, где стояла вода. И увидел блестящий кружочек. Он ковырнул его костылем и поднял. Так возникла легенда о римских кораблях, а монетка завершила свой путь в шкатулке с пуговицами.
Но как она попала в воду? На этот вопрос должен дать ответ Рогов. Он должен рассказать, что его привело в то утро к мысу Аугус и почему ему в голову пришла мысль выбросить эту злосчастную монетку.
Ведь был еще телефонный разговор в тот вечер. А до него…
Поэт Иван Глыбин вышел погулять в десять часов. Нонна мыла посуду. Гости уже разошлись. Глыбин сделал несколько шагов и увидел Машу.
— Бог мой, — сказала она. — Что, вечер кончился?
— Да А ты бродишь в одиночестве?
— Вот именно. Вышла проветриться.
— Проводить?
— Пожалуй, — сказала Маша. — Раз все кончилось, проводи.
Потом они постояли у дома минут пять, поболтали. Маша сказала:
— Ну, пока. Пора бай-бай.
«А мне, — сказал Глыбин, — когда она ушла, пришла в голову чудесная строчка. «Потоком быть, чтоб не остыть». Я сделал шаг и замер на месте. Такая чудесная строчка. Я встал как вкопанный у окна, желая тут же придумать продолжение. Это ведь так редко бывает, когда тебя осеняет. Я ничего не понимал, был как в тумане. Я стоял под окном, видел, как Маша вошла в комнату, занавеска там была отогнута, видел, что она подошла к телефону и сняла трубку».
— А потом? — спросил я.
— Потом я ушел.
Квартирный хозяин Маши показал на следствии:
«Я сидел у телевизора. Звонков не слышал».
Но с кем же она все-таки говорила? На этот вопрос не дал ответа никто из ее знакомых. Так, может быть, все-таки Рогов?
И я стал строить свою версию. Она что-то делала в музее. Там мне попалась странная пометка на карте. Слова: «трубки, трубки» и цифры рядом. Вот я их выписываю…
Рогов вздрогнул. Он понял смысл этих цифр. Шухов сказал:
— Дальше можно не читать. Он не успел все сказать. А координаты вам знакомы, я вижу.
— Я прочту, — пробормотал Рогов, не поднимая глаз от рукописи.
— Пожалуйста. Только не пытайтесь паясничать. Ничего не выйдет.
«…Да, трос оказался слишком коротким. Плашкоут оторвался от буксира и хлопает днищем по волнам. Веденеев говорит, что через час начнется шторм. Надо прятать листки. Завтра… Завтра я доскажу остальное. Бывает, что и возвращаются римские корабли… Бывает, что и прошлое можно восстановить, вспомнить…»
«Все, — подумал Рогов. — Всему всегда приходит конец». И ведь эта мысль посещает его не впервые. И тогда…
Маша собралась уходить от Глыбиных, он вошел в прихожую.
— Не провожай, — сказала она. — Тебе будет спокойнее.
— А я думал, мы проведем этот вечер вместе.
— Нет, — тихо сказала Маша. — Я еще не решила своего вопроса.
— Вопроса? Это что-то новое.
— Нет, старое. Мы поговорим, когда я вернусь. А сейчас… Поверь, что сейчас не время… Ты можешь поверить мне на слово?
Он сделал попытку обнять ее.
— Пусти, — резко сказала она. — Не порти мне настроение. Я должна уехать с хорошим настроением.
— А меня оставить с плохим… Ты даже не эгоистка… Ты… — Он не нашел слова и махнул рукой. — Черт знает что… Какая-то дурацкая командировка…
— Нет, не дурацкая, — сказала Маша.
— Какое там, — бросил Рогов. — Надо не иметь головы на плечах, чтобы выпроситься в этот маршрут на Динку. Абсолютно бесперспективный район.
— Ты думаешь? Жаль, нет тетрадки, я ее потеряла. Ты бы ахнул.
— Хочешь поставить точку на карте, — усмехнулся Рогов. — Как все это глупо…
— Замолчи, прошу тебя, — взгляд у нее стал злым. — Достаточно с меня того, что было.
— А с меня того, что есть. — Рогов уже не владел собой.
— Как мне это надоело. — Маша сунула руку в карман пальто, вытащила монетку, повертела ее в пальцах. — Как дура, эту штуку таскаю. Надеюсь. Видно, не сбыться моим надеждам. На, возьми.
Монетка звякнула, падая на столик. Маша открыла дверь. Рогов двинулся было за ней, но раздумал и вернулся в комнату. Монетку он машинально положил в карман. Потом он много пил. И уйдя от Глыбиных, продолжал пить дома. Когда раздался звонок, он доканчивал бутылку…
— Кто звонил? — спросил, врываясь в его мысли, Шухов. — Вы?
— Она.
— Что она вам сказала?
— Она сказала, что хочет покончить со всем… Со мной… Ну, и… Она, оказывается, все знала про то, как я…
— Так. Дальше.
— Я понял, почему она избегала меня.
— Тогда же?
— Нет, сейчас, когда читал эти листки. Тогда я только догадывался. Попросил объяснить…
— Так.
— Мы договорились встретиться у мыса.
— Почему вы не сказали этого на следствии?