Клан быка
Шрифт:
– Если со схроном у каперов все получится…
Сатир презрительно сморщился. Кажется, в помощь каперам во время гонки он не очень-то верил.
– Если все получится, – тверже повторил Леха, – и каперы и Янус получат схрон. Янус сможет вытащить точно только двоих?
– Ну почему, – хмыкнул сатир. – Может и одного, если ты решил остаться.
– Тогда… Если все получится…
– Ну?! Рожай! Что там еще ваша мудрость изволили родить у себя между рогов?
– Пусть вместо меня вытащит медную гарпию.
Сатир переменился в лице.
– Ты
Леха молчал, уставившись под ноги.
– Ну не будет у него никакого резона рисковать своей задницей ради твоей шкуры! Понимаешь ты это или нет?!
Леха разглядывал копыта.
– Или думаешь, ты ему в следующий раз для чего-то сгодишься? Так забудь про это! Что-то серьезно новое в эту зону будут вводить теперь только через девять месяцев! Ты тут сдохнешь к тому времени. Сдохнешь!
Сатир помолчал, с презрением глядя на Леху.
Но Леха не отвечал.
– Уп-пертый… Значит, не отступишься? Все-таки хочешь выписать ее вместо себя?
– Да.
– Типа, благородный? – процедил сатир с презрением. И впервые за все время в этом презрении не было ни нотки ерничанья. Даже намека. Лишь искреннее презрение.
Леха поежился, но ничего не ответил.
Сатир вздохнул. И вдруг будто сник. Пробормотал едва слышно:
– Ну, видно, так тому и быть… – И громче: – Ладно, как хочешь! Как хочешь…
– Так скажешь ему?
– Скажу.
– Я тогда пойду, предупрежу ее, – сказал Леха…
– Предупреди, предупреди…
Леха развернулся, но помедлил.
– Что еще? – Сатир был сама вежливость.
– Подслушивать не обязательно.
– Подслушивать?… – вскинул брови сатир. Но Леха держал взгляд, и сатир бросил строить из себя оскорбленную невинность.
– А что, так заметно? – спросил он совершенно по-деловому.
– Даже когда просто слушаю?
– Прекрасно заметно.
– Хм… Ладно, лети к своей голубке, голубок рогатый! Стеснительные все какие… Да на хрен никому не сдалось вас подслушивать! И он царственно махнул ручкой, отпуская Леху. Леха развернулся и побрел к расщелине.
– Лети, лети… – все бубнил позади сатир. Прежняя насмешливость вернулась к нему. – Голубок… А мы тебе крылышки-то подрежем…
Алиса ждала. Спикировала, когда до Изумрудных гор было еще версты две. Плюхнулась на песок рядом, пробежала, гася скорость.
– Привет, Лешка! Надеюсь, мои поиски тебе хоть чуть-чуть помогли?
– Привет, Лис… – Леха грустно усмехнулся. – Помогли, спасибо… Но, боюсь, это только начало…
Леха вздохнул.
Алиса посерьезнела. Неуверенно улыбнулась:
– Во многие знания многие печали?
– Именно… Лис, есть серьезный разговор.
– Очень? – Она опять улыбнулась, все еще пытаясь поддерживать шутливость.
И перестала
Внимательно прислушался. Нет ли едва слышного шума, рождающегося прямо внутри головы? Едва заметных признаков жизни того, кто может подслушивать…
Кажется, нет. Но…
Леха щелкнул по браслету. Поднял взгляд к Кремневой долине, к северному проходу.
Угольно-черной точки сатира там не было. А был он на самом краю долины, у опушки Блиндажного леса. И рядом с ним еще одна черная точка. И еще две чуть поодаль. Кабаны.
Пошел выяснять отношения?…
Леха вздохнул.
По крайней мере занят. Не до того, чтобы подслушивать…
– Что-то серьезное случилось, Леш? – нахмурилась Алиса.
– Очень.
– Что?
– Чуть позже. Сначала покажи мне еще раз, как ты делала копию кольца.
– Зачем?…
– Лис!
– Я покажу, конечно, но зачем тебе…
– Лис, пожалуйста! У нас не так много времени!
– Леш?… – Вот теперь она напряглась по-настоящему. – Опять те немцы?
– Нет, не немцы. Но хватит об этом. Показывай!
Алиса показывала, а Леха внимательно глядел – не очень-то понимая смысл, но старательно запоминая.
B прошлый раз Алиса делала это вслепую, тогда у нее своего браслета и копии программы еще не было. Тогда казалось, что просто ужас сколько всего делать пришлось… Но теперь, когда она точно знала и что за программа и все настройки вокруг нее, – все оказалось до смешного просто и быстро. В пару минут уложились. Пожалуй, вполне реально все это запомнить, а потом воспроизвести. Пусть и не очень-то понимая, что делаешь, но точно повторяя все ее действия… Можно и так, если память хорошая.
– Вот и все, – сказала Алиса.
– А зачем тебе?
– Сейчас, подожди… – пробормотал Леха, закрыв глаза. Еще раз пробежал в уме всю цепочку действий, покрепче засаживая в память. Вроде запомнил… Потом открыл глаза, вздохнул и стал рассказывать, что случилось. Алиса слушала молча. Леха говорил, а сам невольно отводил глаза и сбивался. Почему-то чувствовал себя так, словно опять виноват перед ней.
– Шансов очень мало, но… – Леха вздохнул. – Если повезет… Если все получится… – Леха коротко выдохнул и выпалил: – Когда тебя вытащат отсюда, то могут спросить, не болит ли чего, и вообще… Будь аккуратнее. Попытайся понять, что они хотят услышать от тебя. Что-то у тебя должно болеть, и, если будут называть чужим именем, отзывайся без удивления. Понимаешь?
Алиса внимательно смотрела. Ее глаза расширились, и в них стояли слезы. Два провала в глубину рубинового озера…
А потом упрямо тряхнула головой:
– Нет! Это, конечно, очень благородно, но только я этого принять никак не…
– Перестань, Лис, – перебил Леха. – Просто так будет лучше, и ты знаешь это.
– Но…
– Все, Лис! Спорить тут не о чем. Ты все поняла?
– Ну, допустим… – сказала Алиса. Почему-то опустив глаза. А на ее щеках выступил яркий румянец. – А зачем тебе было знать, как делать копию программы?