Клан быка
Шрифт:
Пупс вскинул автомат – и Леха рванул вверх по склону. Умирать, так с музыкой! Если уж не получится никого из них зацепить – все равно лучше так, в драке. В суматохе. Пусть палят куда придется! Может, сразу пристрелят. Если повезет…
– М-мать… – сипло выдохнул Пупс и дернулся в сторону. Леха почти взлетел по склону. Дернул головой вбок, чтобы поймать Пупса на рог, как ломоть мяса на шампур, – и тут загрохотало.
Вспышки выстрелов – прямо в глаза. Ослепительные после темноты, накладываясь один на другой. И никак не пропадали. Так и прыгали перед глазами, переливаясь
Выгнулся в другую сторону, чтобы достать Пупса рогом. И достал – но не острием, а лишь плашмя. Стукнул по бедру. Пупс волчком отлетел в темноту, а Леха рухнул на колени и проехался по камням. Ноги обожгло болью.
Мелькнул Крыс, едва различимый за все пляшущими перед глазами пятнами от выстрелов. Где-то сверху, перепрыгивая через Леху… И каменная стена.
Обрушилась на голову, как пресс на спелую тыкву, и взорвалась ослепительной вспышкой.
Вверху плыли звезды, расплываясь острыми кляксами света. Красноватые – глаза заливала кровь. В ушах шуршало, словно ватой забили. А правый бок и спину обдирали камни.
Тащили вниз, в долину, схватив за остатки отбитых рогов. Простреленные ноги волочились по камням, и с каждым ударом пульса из ран толчком выплескивались фонтанчики крови.
Из-за головы надвигалось мертвенно-зеленое свечение… Тучи над озерами?…
– Шеф! Не надо его к воде, и так очухался.
– Живучий, придурок…
Рога отпустили, и затылок с хрустом рухнул на камни.
– Ну чего, – сказал Пупс – Тогда давай прямо тут. Где у тебя был нож?
Леха дернулся, но тяжелый сапог врезал в живот, повалив обратно на спину. На вторую попытку сил не хватило, слишком много крови потеряла его аватара.
– Давай быстрее! А то он сам подохнет!
– Вот…
Перед глазами сверкнуло лезвие, причудливо расплываясь через пелену крови на глазах.
– Зря ты ему копыта отстрелил, – вздохнул Пупс – Ладно, на втором заходе будем по полной программе, а пока так, по-детски… Давно хотел попробовать, как чурки баранов режут…
Он склонился над Лехой, растопырил пальцы – и с размаху всадил средний и безымянный глубоко в нос, разрывая ноздри.
Переносицу обожгло. Мозг превратился в комок едкой горчицы, забившей нос, глаза, всю голову изнутри…
Леха взревел, мотнул мордой, вырываясь, но пальцы входили все глубже, до упора. Нажали, задирая голову назад.
Перевернутое лицо Пупса опустилось к самым глазам.
– Это тебе для затравки, паскуда. Не скучай, минут через десять опять свидимся. И снова расстанемся… И снова свидимся. Улавливаешь?
Где-то на краю поля зрения мелькнул нож, и под подбородком скрипнула сталь, продираясь между броневыми наростами. Шкуру коротко резануло – почти не больно по сравнению с тем адом, что творился в переносице и за ней, – и нож вошел глубже. Горло заполнило что-то теплое и густое…
Леха хотел вздохнуть,
Воздуха! Хотя бы глоток воздуха!
В горле булькало, но вдохнуть никак не получалось. В легких стало тяжело и жарко. Там хлюпала кровь, вытесняя последние крохи воздуха. А нож рвался глубже, отпиливая голову от туловища…
По ушам ударил его собственный рев. Фыркающий, на остатках выдоха. И оборвался, едва родившись, – из легких вырвались последние крохи воздуха.
Но зато в груди вдруг стало легко-легко.
Леха с всхлипом втянул воздух – прохладный, свежий, чудный воздух.
Все тело мелко дрожало. От хвоста до передних ног. Теперь целые… Свежая аватара.
Перевернулся с бока на живот и вскочил, дрожа от напряжения. Где эти сволочи?! Рядом?!
Вокруг Кремневая долина, но теперь зеленовато светящиеся тучи и изумрудные зеркала озер были слева. Выкинуло к другому проходу. На южном конце долины…
На другом конце долины, едва-едва угадываясь в лунном свете, – две человеческие фигурки. У них в ногах гора плоти, из которой торчат рога…
Ноги сами собой напряглись, как перед броском. Иногда хочется убить – убить по-настоящему! Без всякой игры! И это чувство совершенно не пугает…
Не убить, к сожалению.
И даже не проткнуть рогами в игре… Леха скрипнул зубами. Мечты, всего лишь мечта! Совершенно несбыточные.
Это не Пупсик с Крысенком. Эти и стрелять умеют, и «бизоны» у них. Оружие специально для ближнего боя. Точность так себе, зато скорострельность почти как у пулемета, и пули тяжелые, девятимиллиметровые. В ближнем бою лучше, чем «калаши». И ногу отстрелят с первого попадания, да и броню пробить могут…
Крыс уже заметил. Поднял руку, указывая сюда. Без суеты, без напряжения, как в тире на жестяную уточку… Леха скрипнул зубами.
Пупс развернулся, досадливо дернул головой на Крыса – да заметил уже, хватит орать! – поглядел сюда… Леха прищурился. Эта сволочь еще и улыбается?! Да, Пупс усмехался. Перекинул «бизон» из правой руки в левую и ткнул пальцем на бычью тушу под ногами. Поднял руку над головой, показывая один палец. Ткнул в Лехину сторону и показал два пальца.
И, ухмыляясь все шире, поманил пальцем к себе. Ну да, сейчас. Все брошу и к тебе побегу, прямо под нож! Сейчас! Сволочь…
Скрипя зубами – нет ничего хуже бессильной ярости! – Леха развернулся и побежал прочь. Вдоль стены дальше на юг. Где-то здесь должна быть вторая расщелина, ведущая в пустыню.
Нет, ребятушки, второй раз не возьмете. Сейчас в пустыню, там уже не догоните сегодня…
Вообще не возьмете! Только бы до Гнусмаса вовремя добраться. Там Тхели, а за ней друзья Алисы…
Щебенка выскальзывала из-под копыт. Быстро не побегаешь. Леха оглянулся.
Пупс и Крыс семенили вдоль стены, догоняя. Но как-то нехотя. Расстояние если и сокращалось, то незаметно.
А впереди, в призрачно-серебристой под лунным светом стене, показалась черная трещина. Южный проход. За ним пустыня. Ни щебенки, ни предательских ловушек в камнях – лишь песок и дюны, где можно разогнаться, и ни один человек не угонится.