Клан Дятлов 10. Финал

Пуничев Павел Михайлович

– Ладно, деньги пока есть, действуйте.

– Давай, отбой.

– Счастливо.

Я, почесывая щетину, откинулся на солому. Ткань из мифрила — это хорошо, этот металл доказал свою несравненную сопротивляемость воздействию тварям Мораны и насылаемому ими разложению. Моя одежка из шкуры кракена, не смотря на свой раритетный ранг, не шибко помогла мне во время боя в пещере. Здоровье, между использованием защитных сфер, утекало пусть и не потоком, но бодрым ручейком, точно. Да и сам костюмчик за это недолгое время потерял пять-шесть процентов от своей прочности.

Мифрил дело другое, а если его еще и укрепить... Мысль укрепить хоть чем-то мифрил достаточно безумная, но у меня была одна мысль по этому поводу. Только это возвращает меня к недавней моей мысли: "Отсюда надо валить". Вот только ответа на вопрос, как это сделать, у меня так и не появилось.

Пахан Пофигу:

– Здорово, как там у тебя дела?

Пару минут ответа не было, но потом побежали строчки ответа:

– Чтоб тебя черти драли, солнце еще не встало, какого хрена тебе не спится?

– И тебе доброе утро, так что там?

– Все норм, артефакты на условленное место отнесли, половинчики их забрали, ждем ответа.

– Ну, и как тебе эти коротыши?

– Чо?

– Чо, чо, низкорослые ребята с большими волосатыми ступнями, любители эльфов и светящихся мечей, как они?

– Кхм, сам увидишь, тебе понравится. Все отбой, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, спокойной ночи, а что делать, если ты уже выспался?

Я закинул руки за голову, прикрыл глаза. В наступившей темноте появилось неожиданное видение: женское лицо… Сначала я недовольно скривился, но это было не запертое в хрустальном гробу, изуродованное страшными ранами лицо, хотя оно было окровавлено, но принадлежало юной эльфийке. Та осторожно раздвинула ветви кустов и осмотрела открывающийся вид: горное, хрустальной чистоты озеро, с трех сторон окруженное поросшими лесом холмами и скалами. Тонкие ступни бесшумно вступили на мелкую гальку пляжа, окровавленная одежда упала к ногам, и обнаженная девушка шагнула в обжигающе холодную воду, присела, смывая с себя свою и чужую кровь. Я, не смотря на защемившее сердце, залюбовался фигурой и грациозными движениями Яры. Шрамов от разрубивших ее клинков не осталось, и мокрая бархатная кожа просто приковала мой взгляд. Принцесса повернула ко мне увенчанную венком из незабудок голову, посмотрела мне в глаза и робко улыбнулась, а я оцепенел: озеро позади нее, вдруг, встало на дыбы и, сверкая в свете встающего солнца хрусталем своих вод, волной цунами понеслось на нас, врезалось Яре в спину, а затем поглотила и меня, сжимая в своих ледяных объятиях.

Я с криком сел на мокрой соломе, ошарашено стирая с лица ледяные капли и стряхивая с груди горсть нежно-голубых цветков, не видящим взором осматривая окружающее…

— Доброе утро, барон Пахан, как я рад что вы проснулись, и, по счастливой случайности, как раз к моему приходу.

Я проморгался, возвращаясь в реальность, перевел недобрый взгляд с ухмыляющегося Вандэнбрука на Сиськотраса, застывшего с пустым ведром в руках, видимо, из которого меня и облили, и вернул взгляд обратно.

— А, господин управляющий, — протянул я, — наконец, соизволили явиться, а я уж за вами давненько посылал.

Вандэнбрук удивленно поглядел на Сиськотраса, который побледнел еще сильнее и отрицательно замотал

головой, открещиваясь от моих слов.

Вот так тебе, будешь знать, козел, как целого барона ледяной водой из полового ведра обливать.

— Я гляжу, вы, к сожалению, вернулись, а я так надеялся, что ваша юная подружка сможет задержать при себе вас на более долгий срок. Что, нашла себе кого-то получше? Право слово — это сделать не сложно...

— Нет, — помрачнел я, — оказалось, что у меня уже есть жена, и Яра, почему то, от этого факта слегка расстроилась.

— Да, неужели? — Удивился Вандэнбрук, — какая знакомая ситуация! У меня, помнится, по-молодости, — управляющий мечтательно закатил глаза, — постоянно так получалось. Вечером бывает приобнимешь какую-нибудь красотку за пышную ягодицу, сопроводишь до спальни, а утром, раз, и вспоминаешь, что ты, оказывается, уже женат. И прости, прощай, мы не можем быть вместе, но в моем сердце ты будешь жить вечно... М-да-а-а, — Вандэнбрук счастливо вздохнул, и снова перевел взгляд на меня. Видения шальной молодости еще несколько секунд горели в его глазах, но потом погасли и взгляд снова стал серьезным.

— Я пришёл сообщить, что задание нашего императора вы, каким-то чудом, выполнили. Две недели необычного для последнего времени спокойствия...

Вандэнбрук что-то продолжал говорить, но я отвлекся на пришедшее от Пофига сообщение, которое, перечитал дважды, слава богу, управляющий продолжал что-то вещать и у меня было на это достаточно времени.

— ... всё восстановили, — не обращая внимания на мой отсутствующий вид, продолжал вещать управляющий, — а так как вы пробудете в клетке еще одиннадцать дней, то это будет отличная декада, плюс выходной, который я проведу где-нибудь на лазурном берегу, со своей молодой супругой. На этом разрешите откланяться, дела не ждут.

— Вот это правильно, перед смертью медовый денек с молодой женой — самое правильное занятие. Несмотря ни на что, рад был нашему знакомству, прощайте. И это... отправляйтесь немедля, а то можете и не успеть насладиться чудным мгновением...

Я поднял кружку с компотом, и сделал вид, что чокаюсь с невидимым собутыльником, отпил и прощально помахал ему ручкой. Однако, начавший подниматься Вандэнбрук передумал уходить, помрачнел, и плюхнулся обратно на табурет.

— Это что, барон, вы смеете мне угрожать?!

Я сделал вид, что поперхнулся компотом и уставился на управляющего, непонимающим, невинным, можно сказать ангельским взглядом:

— Ну, что вы! Как можно? Пусть меж нами все это время было не все гладко, но после того, что мы пережили вместе, я смею надеяться, что мы, хоть и не стали друзьями, но уж боевыми товарищами — это точно. Я никогда не посмел бы вам угрожать.

— М-да? Тогда что значат ваши слова о моей скорой смерти?

— О вашей? Нет, нет, вы меня не так поняли, речь идет о разрушении города и смерти всех его горожан, а так как, я уверен, вы не останетесь в стороне, то погибните и вы, поэтому прощаюсь, пока есть такая возможность.

Я мило улыбнулся и еще раз помахал ручкой.

Вандэнбрук еще больше потемнел лицом и, судя по позе уже никуда уходить не собирался:

— Рассказывай.

— Простите, что рассказывать?

— Не делай такое придурковатое лицо, меня им не проведешь, рассказывай.

Я, для виду, немного помялся, еще раз перечитывая Пофигское послание. В первых строках не было ничего интересного, там говорилось о том, что мы выполнили задание:

Поздравляем! Задание: окончательное возвращение в родные горы, эпического класса выполнено.